История, ожившая в кадре. Белорусская кинолетопись: испытание временем. Книга 1. 1927–1953

Таким образом, основные подходы к созданию выпуска кинопериодики решались в двух плоскостях – на микро– и макроуровне. Работа на микроуровне предполагала нахождение оптимальной структуры в рамках конкретного сюжета. Макроуровень – это комбинаторика завершенных сюжетов, представляющих собой автономные кинохроникальные единицы. Профессионализм в овладении законами «макродраматургии» киножурнала предполагал варьирование социально-политическим, информационным и гражданским «градусом» экранной хроники событий.

Хроникальный выпуск, как правило, начинался с наиболее монументального и статичного по внутреннему действию сюжета, посвященного значимому общественно-политическому событию республиканского или общесоюзного масштаба. Стилеобразующие функции первого сюжета, длившегося не более 1,5–2 минут, заключались в помощи зрителю при стилевом декодировании последующих хроникальных материалов и готовили его к плавному нарастанию темпоритма. Последний достигал максимума во втором или третьем сюжете, а затем оставался практически неизменным на протяжении 5–6 минут. Особое мастерство требовалось для чередования моментов напряжения и ослабления, усиления и спада внимания, движения и остановок. Макродраматургия киножурнала соотносилась с микродраматургией входящего в него сюжета примерно так же, как в современной телеиндустрии суточные линейки соотносятся с отдельной передачей, выпуском новостей или телесериалом.

Особая роль в кинопериодике принадлежала заключительному хроникальному блоку. Он был призван не только обрамить «венок сюжетов», но и сбить темп срединной части выпуска. Сюжеты о художественной культуре, досуге, здравоохранении или спорте подходили для достижения этой цели лучше других. Чуть более замедленный темпоритм заключительного сюжета предоставлял документалистам дополнительные возможности. Если позволял метраж, то монтаж мог быть более свободным, иногда стиль киноповествования приближался к очерковому стилю, в кадре могла появиться необязательная, но яркая подробность, подмеченная зорким взглядом оператора.

Под стать изображению менялся и дикторский текст – его объем заметно сокращался, содержание становилось мягче, человечнее, порой даже лиричнее; фоновая музыка подбиралась соответствующая. Так, например, в сюжете «В день 1 мая веселится народ», включенном в кино-журнал «Советская Беларусь» № 7–8 за 1946 год, была использована музыка австрийского композитора Иоганна Штрауса из советской прокатной копии американского мюзикла «Большой вальс» режиссера Жюльена Дювивье (1938).

Неповторимым и уникальным культурным феноменом белорусская кинохроника послевоенных лет стала благодаря особой эстетике презентации повседневной реальности. Очевидно, что причины возникновения явных несоответствий между жизненными реалиями Беларуси и их экранной интерпретацией нельзя сводить к пресловутой «лакировке» действительности. Такое понимание сути проблемы было бы чрезмерно упрощенным и односторонним. Целесообразно предположить, что природа этого феномена куда более сложная и неоднозначная, чем было принято считать ранее. В частности, невозможно дать ему удовлетворительное объяснение без учета психологии восприятия экранной информации различными социально-демографическими группами населения Минска и Беларуси в целом.

Из далеких послевоенных лет до нас дошли свидетельства о беспрецедентном всплеске интереса всех групп населения к походу в кинотеатр как практически безальтернативной форме досуга.

Вскоре после освобождения Минска, осенью 1944 года, за неимением других развлечений подростки сбивались в стайки на пятачках перед кинотеатрами. Для многих обычным занятием стала скупка и перепродажа билетов. Спекуляция достигла таких масштабов, что 6 декабря 1944 года исполком Минского городского Совета депутатов трудящихся принял специальное решение № 224 «О правилах поведения детей в общественных местах (театрах, кино, парках, на стадионах, катках и т. п.) и на улицах города Минска». Этим документом предписывалось:

«… 2. Запретить индивидуальную продажу билетов в кино, театрах и других зрелищных предприятиях детям и подросткам до 16 лет во все дни недели, за исключением воскресений, праздников и дней зимних и весенних каникул. В дни учебных занятий допускать посещение детьми и подростками кино и театров в организованном порядке, в сопровождении педагога-воспитателя или пионервожатого.

3. Запретить пребывание детей и подростков до 16 лет в кино, театрах и других зрелищных предприятиях после 20 часов. Вечерние постановки в детских театрах, сеансы в кино, вечера и другие зрелищные и увеселительные мероприятия в детских и внешкольных учреждениях заканчивать не позднее 20 часов.

4. Обязать директоров театров, кино и других зрелищных предприятий на продаваемых детям и подросткам до 16 лет билетах ставить штамп «Детский». Запретить впуск (так в тексте оригинала. – Прим. авт.) взрослых в кино и театры по билетам со штампом «Детский» и детей по билетам без соответствующего штампа…».