Читаем История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту полностью

В таблице на рис. 87 показаны четыре вида слоговой письменности, а именно клинописный, семитский, кипрский и японский силлабарии. Клинописные силлабарии эламитов, хурритов, урартов и т. д. происходят из месопотамской клинописи как с точки зрения формы, так и структуры. Единственным отличием является отсутствие в производных системах двусложных знаков, но этот факт не должен удивлять никого, кто помнит, что двусложные знаки встречаются редко даже в месопотамской системе. Различные семитские силлабарии, как бы они ни отличались друг от друга по форме, в отношении структуры являются производными из египетского; но в то время как в египетском употребляются односложные и двусложные знаки, оканчивающиеся на гласный, семитские силлабарии ограничиваются односложными. Кипрский силлабарий, по форме родственный критскому письму, состоит лишь из открытых односложных знаков с точно указанным конечным гласным и, таким образом, представляет собой тот тип структуры, который хорошо известен нам по хеттской иероглифике и, возможно, другим письменностям эгейской группы. Японский силлабарий формально происходит из китайского письма. Структурно, однако, он более удален от своего китайского прототипа, чем ближневосточные силлабарии от своих словесно-слоговых. Создание силлабария, состоящего исключительно из односложных знаков, оканчивающихся на гласный, вероятно, объясняется самим характером японского языка, который обычно требует открытых слогов, как, например, в словах микадо, Хирохито, Нагасаки и т. д. Поэтому, возможно, нет никакой необходимости предполагать влияние санскритской письменности на японскую, как это делали некоторые ученые.


Рис. 87. Виды слоговых знаков в слоговых письменностях


Написание закрытых слогов в производных силлабариях в основном соответствует методам, используемым в силлабариях их словесно-слоговых прототипов. Так, сочетание tapta может записываться в виде tap-ta или ta-ap-ta в клинописи, в виде ta-p(a)-ta в семитском и в виде ta-p(a)-ta в кипрском. В японском силлабарии оно может записываться как ta-p(o)-ta или ta-p(u)-ta, так как в этой системе конечный согласный закрытого слога (обычно в иностранных словах и названиях), как правило, выражается слогом, оканчивающимся на о или u. Следует помнить, однако, что японские закрытые слоги, оканчивающиеся на n, ng, и m, выражаются специальным знаком. Написание слога, заканчивающегося двумя смежными согласными, такое же, как у слога с одним конечным согласным. Так, сочетание tapt может быть записано в виде tap-t(a), ta-ap-t(a), ta-pa-at или ta-ap-at в клинописном силлабарии, ta-p(a)-t(a) в семитском, ta-p(a)-t(a) в кипрском и ta-p(o)-t(o) или ta-p(u)-t(u) в японском.

Ниже приведена сравнительная таблица количества знаков, используемых в четырех типах силлабариев:


100—130 знаков в производных клинописных силлабариях

22—30 знаков в семитских силлабариях

56 знаков в кипрском силлабарии

47 знаков в японском силлабарии[21].


Гораздо больше о структуре слоговых систем можно узнать из письменностей, введенных у коренных народов под влиянием европейцев и коротко рассмотренных ниже в главе VII. Эта тема требует отдельного обсуждения, выходящего за рамки данного исследования.

Лишь две из четырех рассмотренных здесь систем используют исключительно слоговые знаки, а именно семитская и кипрская. Производные клинописные системы несут с собой некоторое количество словесных знаков, взятых из месопотамской клинописи; а японская слоговая система (кана) используется наряду с отдельными китайскими словесными знаками (кандзи).

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Бить или не бить?
Бить или не бить?

«Бить или не бить?» — последняя книга выдающегося российского ученого-обществоведа Игоря Семеновича Кона, написанная им незадолго до смерти весной 2011 года. В этой книге, опираясь на многочисленные мировые и отечественные антропологические, социологические, исторические, психолого-педагогические, сексологические и иные научные исследования, автор попытался представить общую картину телесных наказаний детей как социокультурного явления. Каков их социальный и педагогический смысл, насколько они эффективны и почему вдруг эти почтенные тысячелетние практики вышли из моды? Или только кажется, что вышли? Задача этой книги, как сформулировал ее сам И. С. Кон, — помочь читателям, прежде всего педагогам и родителям, осмысленно, а не догматически сформировать собственную жизненную позицию по этим непростым вопросам.

Игорь Семёнович Кон

Культурология