История политических и правовых учений

Как считает Петражицкий, представления о праве, бытовавшие в юридической науке до настоящего времени, равно как и традиционная терминология, основаны на «наивно-проекционной точке зрения», ориентирующей на изучение мнимых реальностей. На самом деле наука должна описать и исследовать всю сферу правовых эмоций, т. е. императивно-атрибутивных переживаний, в том числе находящихся за пределами государственно-властного вмешательства. Так, к праву Петражицкий относит правила различных игр, вежливости и этикета, правила взаимоотношений в семье, с близкими и друзьями, правила детских игр, поскольку поведение в соответствии с этими правилами основано на императивно-атрибутивных переживаниях (так как соответствующим субъектом сознается долженствование поступать именно так). Главное в праве — его императивно-атрибутивный характер; при этом правом является не только то, что не признается государством, но и то, против чего государство борется (например, против права кровной мести), не только разумные, но и нелепые, суеверные, бредовые представления.

Государственная власть необходима для того, чтобы иметь возможность принуждать обязанную сторону для «удовлетворения атрибутивной стороны»; но действия государственной власти не могут распространяться на все сферы правовой психики. Поэтому право разделяется на официальное, которое поддерживается представителями государственной власти, и неофициальное. Наряду с этим Петражицкий различает позитивное и интуитивное право. Первое определяется восприятием внешних фактов, которые устанавливают однообразный шаблон поведения для многих людей. Второе характеризуется отсутствием объективации, оно имеет индивидуальный и изменчивый характер.

Петражицкий указывает неизвестные современной науке или непризнаваемые ею виды позитивного права: книжное право, право принятых в науке мнений, право учений отдельных юристов или их групп, право юридической экспертизы, право изречений религиозно-этических авторитетов (основателей религий, пророков, апостолов, святых, отцов церкви и т. д.), право религиозно-авторитетных примеров, образцов поведения, договорное право, право односторонних обещаний, право программ, т. е. право, ссылающееся на признание обязанной стороны, прецедентное право, право юридических поговорок, пословиц, общенародное, везде существующее право и др. Человек может сознавать свою обязанность поступать определенным образом, у него возникают императивно-атрибутивные переживания потому, что объективно существуют тем или иным образом установленные положения.

Содержание интуитивного права определяется условиями жизни каждого. Это глубинное право, первичное выражение индивидуальной психики, не стесненное внешними шаблонами, оно бесконечно разнообразно. Петражицкий говорит о том, что все теоретики естественного права на самом деле вели речь главным образом об интуитивном праве. Ученый приветствует возрождение естественноправовых подходов в юриспруденции в конце XIX — начале XX в., считая, что они предшествуют его науке политики права, на основании которой можно будет проводить реформу законодательства.

Законодателю следует считаться с интуитивным правом, поскольку закон, ему противоречащий, не соответствующий общему благу, безнравственный или бессмысленный, действовать, скорее всего, не будет. Если существует конфликт между позитивным и интуитивным правом, то нормы официальных документов перестают применяться. В истории есть много примеров прекращения действия жестких законов под влиянием изменившегося, более мягкого и гуманного интуитивного права.

Взгляды Л. И. Петражицкого получили неоднозначную оценку в российской науке начала XX в. Ведущие ученые-юристы того времени, признавая возможности психологической теории права в исследовании отдельных проблем юриспруденции, скептически относились к этому учению в целом. Были у него и сторонники. Так, М. А. Рейснер сделал попытку творчески соединить психологическую теорию права с марксизмом («Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология», 1908). Влияние идей Л. И. Петражицкого и иных доктрин психологического толка в большей или меньшей степени испытали на себе и другие ученые-юристы дореволюционной России — Н. М. Коркунов, Н. И. Палиенко, П. А. Сорокин и др.