История разведенной арфистки

После чего она махнула рукой на засов и, время от времени покидая квартиру, просто закрывала дверь, не запирая ее на ключ, а оставаясь по вечерам дома, готова была допустить предположение, что человек, сжигаемый внезапно вспыхнувшей старой любовью и рискнувший предстать перед нею, попытается и предпочтет свершить это в темноте – скорее всего так.

И потянулись дни – один за другим, а она считала – сколько их осталось до ее отлета из этого города, в котором она родилась, – сухие прохладные дни и холодные ночи. Время от времени она кружила по шуку, который полюбила за время этого визита, – может быть, надеясь столкнуться с Элиэзером, который через три дня после своего исчезновения просунул в дверную щель ее квартиры записку.

Когда она увидела этот листок бумаги – увидела еще издалека, она рассмеялась. Был ли это знак от разбитого прошлой любовью сердца, превратившегося ныне просто в клочок бумаги? Но, развернув сложенный вчетверо лист, она увидела написанное от руки послание человека, с почерком которого она никогда раньше не встречалась.

Вот что там было:

Моя дорогая.

Я не воскрес из мертвых, потому что я никогда и не умирал. Те ребята, что стояли на входе, просто не знали, что им делать и как избавиться от вечного участника массовок, а потому отправили меня в морг, который не существовал.

Даже после того как я понял, какую шутку они проделали, чтобы разлучить нас, я от тебя не отказался, пока не увидел, как ты бродишь здесь и там, сидя в инвалидном кресле в одной ночной рубашке, и я подумал: «Зачем ломать мне голову над тем, почему эта замечательная участница массовки распоряжается своей жизнью именно таким образом…» И я решил наблюдать и любоваться тобой на расстоянии и как можно дольше.

Но дольше – не получилось. Внезапно я получил сигнал из настоящей больницы в Иерусалиме: заболевший мой внук был госпитализирован (я упоминал тебе о нем) и затребовал своего деда. Так что я вынужденно сорвался с места, не успев даже попрощаться с тобой. Я просидел у постели больного мальчика две бессонных ночи, а когда он пришел в себя, попросил меня остаться… Короче, я остался. Он для меня – всё.

И тем не менее я, как ты видишь, нашел несколько минут, чтобы вот таким образом попрощаться с тобой и пожелать тебе доброго пути, потому что, если мне не изменяет память, через несколько дней ты нас покидаешь. А я, дорогая Нóга, обречен навсегда оставаться участником всех мыслимых и немыслимых массовок. Тот художественный фильм, в котором я имел счастье сниматься с тобою рядом, был моей лебединой песней. И даже если в порту Ашдода они возведут настоящий морг, я там постараюсь не оказаться. Но кто знает…