История Рильке и Родена. Ты должен измениться

Торговцы античным искусством были не единственными, кто пользовался тем, что Роден уже сбился со счета в своих коллекциях. Неизвестно, к чему стремилась герцогиня де Шуазёль – помочь Родену или использовать его в своих целях, – но ее деловая хватка не вызывает сомнения. Она нашла остроумный способ продавать работы Мастера американским коллекционерам, которых прежде его «непристойные» обнаженные статуи только отталкивали. Когда в 1908 году фотохудожники Эдвард Стейхен и Альфред Стиглиц привезли эротические рисунки Родена в одну из художественных галерей Нью-Йорка, американские критики осудили эту выставку. «Лишенные всякой атмосферы “художественности”, эти рисунки представляют собой изображения обнаженных женщин в таких позах, которые, возможно, и представляют интерес для их автора, но совершенно не годятся для публичного показа», – заявила «Нью-Йорк Пресс».

Но проницательная Шуазёль нащупала слабое место американской капиталистической психологии. Она знала, что заокеанские коллекционеры покупают произведения искусства для демонстрации скорее богатства, чем художественного вкуса. Вот поэтому исключительно для них она подняла цены на работы Родена и стала спокойно наблюдать, как растет спрос. В особенности хорошо пошли выполненные мастером бюсты самих покупателей: Шуазёль верно угадала, что возможность быть запечатленными рукой великого скульптора польстит их тщеславию. Ее бизнес-стратегия имела успех: когда Роден познакомился с Шуазёль, он, по ее словам, зарабатывал не больше 12 000 долларов в год. Когда же все парижские продажи мастера перешли исключительно в ее руки, его заработки поднялись до 80 000 долларов в год.

Залучив в мастерскую Родена американского железнодорожного и табачного магната Томаса Форчуна Райана – позировать для бюста, Шуазёль предприняла следующий шаг. Для начала она подогрела национальную гордость американца, расхвалив его страну, как величайшую в мире. И действительно, где еще, кроме Соединенных Штатов, можно найти такую концентрацию возможностей и талантов? Однако, сокрушалась она, американская элита отказывается поддерживать искусство так, как это принято во Франции. И вот именно ему, Райану, выпала, по ее словам, уникальная возможность изменить существующее положение вещей. Ведь это же позор, потратить такое огромное состояние целиком еще при жизни, заявила она. Не пора ли задуматься о том, какую память он оставит после себя? Почему бы ему не купить несколько скульптур Родена и не подарить их Метрополитен-музею? Разве ему не хочется войти в историю своей страны как филантропу, который открыл ее народу глаза на великое искусство?

Провокация имела успех. Вскоре промышленник приобрел несколько работ мастера, которые подарил Метрополитену, а заодно пожертвовал еще 25 000 долларов для будущих приобретений. Шуазёль надеялась, что это подтолкнет Метрополитен к тому, чтобы в один прекрасный день открыть постоянную экспозицию Родена.

В 1910 году в «Отель Бирон» Шуазёль и Роден принимали председателя скульптурного комитета музея, Дэниела Честера Френча, с семейством. Жена Френча восхищалась «великолепным дворцом», а о Родене сказала так: «Моя дочь и я были польщены тем, что он отнесся к нашим похвалам так, словно наше мнение о его творчестве действительно что-то значит». Вскоре после поездки Френча во Францию он и его коллеги проголосовали за то, чтобы отвести часть северной галереи под постоянную экспозицию Родена, которая откроется два года спустя с коллекцией из сорока скульптур.

Просветительские усилия Метрополитен-музея приведут к тому, что именно американцы станут самыми большими поклонниками Родена. После смерти художника титан американской империи кинотеатров Джулиус Мастбаум скупит более ста его произведений и откроет в 1929 году музей Родена в Филадельфии. Коллекция и по сей день остается крупнейшим собранием работ Мастера за пределами Парижа.

Однако любовь американцев к Родену не прибавляла ему популярности среди европейцев. Бюст, вылепленный им с одного молодого финансиста, критик Жорж Брандес описал так: «Молодой американец, каких сейчас много в Европе: не то чтобы глуп, но и не особенно умен, не скучен, но и не интересен – так, нечто среднее». Когда граф и постоянный клиент Шуазёль Гарри Кесслер встретил ее впервые, он выразил ей свое удивление тем, «как старина Роден выносит всех этих американцев».

Многие полагали, что для поддержания спроса на работы мэтра Роден и Шуазёль начали эксплуатировать невежество американцев и теперь продают им скульптуры не самого высокого уровня. Один из помощников мастера утверждал, что мраморные «Пигмалион и Галатея», проданные в Метрополитен, «были не лучшей его вещью», и что сам Роден хранил скульптуру не в мастерской, а в другом месте, с глаз, так сказать, долой.