История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

Когда Серко воротился в Сечь, Чадуев и Щеголев отправились туда, приняв разные предосторожности; во-первых, они усилили свой конвой несколькими десятками гетманских казаков; во-вторых, захватили несколько приезжих значных запорожцев и отдали их гетману в качестве заложников. Только 9 марта прибыли они в Сечь и тут начали переговоры с атаманом и старшиной. Запорожцы стояли на том, что у них находится истинный царевич; а Чадуев и Щеголев называли его вором и обманщиком. Сам лже-Симеон однажды напал с саблей на Чадуева, стоявшего у дверей своей избы; а тот схватил пищаль и навел на него. Толпа запорожцев бросилась к избе и начала было разбирать крышу, чтобы побить московских послов; их стрельцы с мушкетами в руках поклялись не выдавать друг друга и дорого продать свою жизнь. До кровопролития, однако, дело не дошло, и запорожцы ограничились тем, что приставили к избе сильный караул. 12 марта происходила рада в присутствии послов. Прочли царские грамоты. Серко напомнил запорожцам, что у них никогда того не бывало, чтобы войско кого выдавало, а тем более не следует выдавать истого царевича. Толпа зашумела, что не выдаст его; мало того, кричала, что послов надо или утопить, или обрубить им ноги и руки. Но Серко уговорил ее потерпеть еще, так как много запорожцев находится в залоге у гетмана. В дальнейших переговорах с послами Серко высказал причины своего негодования: и захват его обманом со стороны князя Ромодановского, и ссылку его в Сибирь, и выбор в гетманы Самойловича, тогда как войско желало его, Серка; а на угрозу гетмана не пропускать хлеб и всякие харчи на Запорожье заметил, что без хлеба запорожцы не останутся и сыщут себе другого государя. Разные казаки и старшина приходили к царским посланцам и угрожали им смертью; сии последние, по словам их донесения, дарили казаков ефимками, занятыми у Самойловича, и тем спасались от беды.

По приказу кошевого куренные атаманы вместе со священником осматривали мнимого царевича и нашли у него на груди несколько белых пятен, подобных лишаям. И эти пятна сочтены были за какие-то царственные знаки! Наконец царские послы были отпущены в Москву в сопровождении запорожских послов, которые повезли грамоты от запорожцев и лже-Симеона и должны были от самого царя узнать правду об именующем себя Симеоном Алексеевичем, ибо, по его уверению, никакие письма его к своему отцу бояре до государя не допускают. Гетман Самойлович и воевода князь Ромодановский со своей стороны доносили обо всем государю и предлагали отписать в казну имущество Серка, а жену его и зятей посадить в крепость. Запорожские посланцы были задержаны в Москве в качестве заложников. Серку царь прислал новую грамоту; он укорял кошевого в неисполнении указа и потворстве самозванцу и вновь требовал его выдачи вместе с казаком Миуской. Укоры, однако, смягчались милостями: царь обещал отправить просимые запорожцами лодки (чайки), пушки, сукна, денежное и хлебное жалованье; но все это будет в Севске ожидать, пока кош не выдаст воров. В этих переговорах прошло целое лето. Настойчивость и меры, принятые московским правительством, увенчались успехом. В августе Серко за крепким караулом отослал лже-Симеона в Москву; но Миуска, по-видимому, успел спастись бегством. Серка потом наградили соболями и по его просьбе пожаловали ему местечко Келеберду на Днепре; но это пожалование не было приведено в исполнение врагом его гетманом Самойловичем.

Самозванца ввезли в столицу, прикованного к телеге таким же образом, как Стеньку Разина. На Земском дворе бояре подвергли его пыточному розыску, спрашивали, кто он такой. Из всех довольно противоречивых и запутанных показаний самозванца выяснилось только то, что он Семен Иванов, веры латинской, родом из Лохвицы, что отец его Иван Воробьев был подданный князя Дмитрия Вишневецкого и что самозванству его научил казак Миуска. Затем лже-Симеон 17 сентября 1674 года был казнен на Красной площади таким же способом, как Стенька Разин, а потом части тела его точно так же были выставлены на кольях на Болоте. В этом деле любопытно то обстоятельство, что новый самозванец вышел из Юго-Западной Украйны и по своему происхождению опять связан с одной из тех польско-русских фамилий, которые выставили и первого, и второго Лжедмитрия, и самозванца Лубу. А кошевой Серко долго уклонялся от выдачи лже-Симеона, подобно тому как уклонялся Богдан Хмельницкий от такой же выдачи лже-Шуйского. Лже-Симеон явился последним представителем самозванщины, порожденной польской интригой против Московского государства.

Посмотрим, что в это время творилось в самой Польше.