История России в рассказах для детей

Самозванец послал в Польшу за невестой, уплатил долги ее отца, богато одарил ее. В ожидании ее Лжедмитрий пировал со своими боярами, разрешил жениться тем, кому запретил Борис, и воротил Шуйского из ссылки, хоть ближние люди самозванца не советовали ему этого делать, говорили, что Шуйский не забудет ссылки и плахи. В это время появился другой самозванец на Волге: тамошние казаки товарища своего Илью назвали сыном царя Федора Иоанновича. У Федора Иоанновича было детей всего только одна дочь Феодосия; но казаки рассказывали, будто у него родился сын, царевич Петр, и Борис подменил его девочкой. Нашлись люди, которые поверили и этому самозванцу. Лжедмитрий называл его племянником и звал в Москву; он поехал туда, но в Свияжске узнал о случившемся с Лжедмитрием.

Многие стали повторять слова Шуйского, заметили, что самозванец не ходит в Чудов монастырь, потому что прежние товарищи могли там его узнать. Наконец, и точно нашлись в Москве люди, узнавшие в нем Григория Отрепьева, и рассказали это. Приехали в Москву дядя, брат и мать его и тоже сказали, кто он; за это дядю он сослал, а мать и брата посадил в тюрьму. Многих казнили, пытали, отправляли в ссылку, но толки увеличивались более и более. Самозванец неразумными поступками увеличивал нелюбовь к себе. В потешном сражении недалеко от Москвы русские ратники обороняли крепость, а самозванец с немцами взял ее. Положено было, чтобы бросать друг в друга снежными комьями, но немцы бросали и камнями, переранили русских, а самозванец не только не наказал за это, но не сделал даже и выговора.

Разные бродяги, пришедшие в Москву в его войско, делали всякие непристойности, притеснения и бесчинства, а паны издевались над русскими боярами. Стали говорить, что Лжедмитрий отступник и хочет обратить русских в католическую веру. Князь Василий Шуйский умно воспользовался этим. Он явно льстил и угождал самозванцу, а сам составил заговор, в котором участвовали многие тысячи людей из всех сословий.

Между тем Марина приехала в Москву. Множество поляков ее провожали. Казанский митрополит Гермоген сказал Лжедмитрию, что прежде свадьбы она должна сделаться православною, но самозванец сослал этого святителя и не только женился на Марине без обращения ее в православие, но еще короновал ее венцом Мономаха.

Шуйский ночью созвал к себе главных заговорщиков, сказал, что одни из них были обмануты, думая, что самозванец сын Иоанна, а другие полагали, что он будет хорошим государем; вышло, что он обманщик, что поляки будто завоевали Москву, так в ней бесчинствуют, а сам он ругается над русскими обычаями и даже над верой. Потом Шуйский спросил, чего хотят русские: оставаться ли спокойно смотреть, как самозванец ведет латинскую веру и предает Россию иноземцам, или спасти веру и отечество? Все единодушно положили извести самозванца. С этих пор открыто говорили на площадях, что он поганый самозванец. Поляки и приверженцы его донесли ему об этом, но он не обратил на то внимания, даже не увеличил стражи у своего дворца и сказал: «Я держу в руке Москву и государство: никто не двинется без моей воли!»

16 мая в четвертом часу пополуночи вдруг по всей Москве загремел набат. Тысячи воинов и вооруженного народа пошли к Кремлю. Близ лобного места бояре в полном вооружении уже сидели на конях. Князь Василий Шуйский с распятием в одной руке, с мечом в другой первый въехал в Кремль; все следовали за ним. Толпа бросилась во дворец. Самозванец еще спал. Басманов тоже почивал во дворце. Немцев-телохранителей там было всего 50 человек. Они некоторое время оборонялись. Басманов выбежал к боярам и стал их уговаривать, но Татищев ударил его мечом в сердце. Самозванец сперва хотел защищаться, грозил народу, но потом бросил меч, бегал из комнаты в комнату, рвал на себе волосы и наконец выбросился в окно, вывихнул ногу, разбил грудь, голову и лежал в крови. Там его увидели стрельцы, которые стояли тут на страже и не участвовали в заговоре; они его взяли, положили на фундамент разрушенного дворца, где жил Годунов, и стали отливать водой; он пришел в чувство, упрашивал защитить его, обещал им богатство и чины.

Народ сбежался туда, хотел схватить, но стрельцы сказали, что не выдадут его, пока царица Марфа не скажет, что он не сын ее. Бояре вызвали ее из кельи; она сказала народу, что Дмитрий на руках ее скончался в Угличе, что она солгала из страха, а потом раскаялась и многим говорила правду. То же сказали и родственники ее Нагие. Марфа показала народу изображение младенца Дмитрия: оно совсем не походило на самозванца. Тогда стрельцы выдали его, и бояре стали его допрашивать, кто он? Он сперва ответил: «Вы знаете: я Дмитрий», и сослался на царицу Марфу; но князь Голицын отвечал ему, что царица от него отреклась.

Тогда он сказал: «Несите меня на лобное место: там скажу правду всем людям!» Народ ломился в двери дворца и спрашивал: «Винится ли злодей?» Бояре отвечали: «Винится!» Тогда двое дворян выстрелили и убили самозванца.