История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине

«Реквием» Артемьева отвечает этим задачам, но, имея в виду опыт и страдания Живаго, является одновременно и реквиемом по коммунизму. Да, жизнь коротка, и многим ее оборвал апокалипсис Гражданской войны. Долг живущих, таких как Живаго, – думать об этих событиях и хранить память, вознося молитвы по ушедшим. Сцена, завершающая десятую серию, – этот реквием по коммунизму – представляется очень пастернаковской. Она соответствует тому, что писали о романе Пастернака Лихачев и другие авторы, усмотревшие в нем акт культурной памяти, который помогает читателям помнить о прошлом, и в этом главная тема романа. Реквием Артемьева – блокбастер на тему «Вечной памяти». При этом он звучит как очень русское православное песнопение, обращенное к небесам, и отражает взгляд Артемьева на музыку как таковую. Композитор называет ее «инструментом, данным бренному человеку для связи с Богом»323.

Возвращение забытого: «Доктор Живаго» как патриотический запрос

В 1990 году, анализируя эпоху гласности в самой ее гуще, Джеффри Хоскинг писал, что конфронтация с советской историей, порожденная чтением Солженицына и Пастернака, была не чем иным, как «возвращением забытого», которое помогло обычным гражданам справиться с травмами прошлого. Эта конфронтация также заложила основу создания гражданского общества324. Появление в печати «Доктора Живаго» как результат политики Горбачева сыграло существенную роль в переосмыслении прежних убеждений и в итоге помогло многим перестать верить в саму систему325. Первое возвращение «Живаго» домой было поистине революционным, и протагонист Пастернака стал проводником к размышлениям о социалистическом эксперименте, о чем писал и Лихачев326. Когда «Живаго» вновь вернулся домой, многие россияне поначалу не придали этому большого значения. Рейтинги оказались не столь высокими, как на то рассчитывал канал НТВ, и причины этого перекликаются с обстоятельствами передачи за границу рукописи романа в 1956 году. Производство сериала, включая постпродакшен, завершилось в декабре 2005 года, и Прошкин передал его каналу. Вместо того чтобы немедленно отправить его в эфир, учитывая ажиотаж, сопровождавший информацию о работе над сериалом, телепродюсеры решили подождать до майских праздников. Пока готовый сериал лежал на полке, кто-то из НТВ или «Мосфильма» «приобрел» его и передал видеопиратам. Нелегальный «Живаго» появился в феврале. К марту 2006‐го сериал можно было купить в любом киоске, интернет-магазине и т. п. Продавался он хорошо, на что Прошкин жаловался в своих интервью.

Дальше было только хуже. Когда 10 мая 2006 года сериал дебютировал на НТВ, канал включил в него 46 минут рекламы при длительности первой серии 44 минуты. Понятно, что Прошкин пришел в ярость. Факт, что сериал собрал 17 процентов телезрителей, уже примечателен327. Этот скандал демонстрирует, как пиратство в России влияло тогда на кинорынок – одна статья о «деле Пастернака» 2006 года была озаглавлена так: «Это твоя родина, доктор Живаго!» На удивление хорошо сериал был принят в бывших республиках СССР. В Беларуси к просмотру подключились 30 процентов населения (и 45 процентов городского населения). Возможная причина этого не в том, что правящий в стране режим вызывал резонанс с прошлым, а в том, что этот самый режим вел несколько более эффективную борьбу с пиратством328.