История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине

История 9‐й роты во многом является историей Афганской войны в советской перспективе. В 1979 году 9‐я рота в составе 345‐го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка вступила в Афганистан и оставалась там до вывода войск. Рота получила задание занять самую высокую точку на контролируемой советскими войсками территории. Командование принял генерал-лейтенант Борис Громов. В столкновении с моджахедами участвовали десять тысяч советских и восемь тысяч афганских военных. Операция «Магистраль» должна была открыть дорогу между Газдезом и Хостом, удерживавшуюся моджахедами. План Громова оказался успешным. 19 ноября 1987 года удалось захватить главную дорогу между двумя городами, а 30 декабря советские войска вступили в Хост.

Одной из ключевых точек, где советские войска защищали горный перевал между афганскими городами, была высота, удаленное место. Считалось, что она не имеет надежной связи со штабом. 7–8 января 1988‐го моджахеды предприняли несколько атак на эту позицию. Радиосвязь работала плохо, и резервные войска не могли поддержать товарищей. Наконец им все же удалось прийти на помощь, но 9‐я рота понесла серьезные потери: из тридцати девяти солдат шесть человек погибли, десять были ранены.

Когда на помощь 9‐й роте прибыл политработник Франц Клинцевич, первым он увидел истекающего кровью солдата, раненого шрапнелью в грудь и горло. С помощью своего индивидуального пакета Клинцевич обработал раны и попытался сделать искусственное дыхание рот в рот. Потом Клинцевич связался с командиром роты полковником Валерием Востротиным и попросил сделать передышку. Сначала Востротин отказался; тем временем вертолетчикам удалось доставить амуницию и увезти раненых и убитых. Раненый рядовой Анатолий Кузнецов умер, не дождавшись передышки. С 8 января Клинцевич две недели оставался на высоте 3234, пока не узнал, что советское командование решило не удерживать Хост, так как это ослабляло линию обороны. К концу января 1988 года город перешел в руки моджахедов, и советское командование решило отступить. Операция «Магистраль» была успешной, но война была проиграна.

Как недавно написал Грегори Фейфер, многие ветераны, и особенно участники последнего наступления, считали, что это было «не чем другим, как совершенно ненужной демонстрацией противодействия повстанцам»418.

Это наступление, осуществлявшееся, когда советское командование начало вывод войск, «стало символом бессмысленности всей войны, не только последних лет»419. Через несколько недель после событий на высоте 3234 Михаил Горбачев объявил, что тысячи советских солдат в мае покинут Афганистан.

По возвращении домой их встречали как героев. С началом распада Советского Союза афганские ветераны стали «еще одной группой жертв»420. В хаотичные, охваченной общей эйфорией ранние девяностые мало кто задумывался о последствиях Афганской войны. Мало-помалу ветераны сами занялись своими нуждами, формировали сообщества, такие как Комитет воинов-интернационалистов, помогавшие тем, кто прошел войну, начать новую жизнь на гражданке. Фейфер пришел к выводу, что многие ветераны, формировавшие эти сообщества, «убедились, что самой тяжелой потерей Советского Союза были не погибшие в Афганистане, а та тяжелая психологическая травма, от которой страдали вернувшиеся»421. «Афганцам», как они называли друг друга, труднее всего было примириться с развалом Советского Союза, так как новое государство забыло о них и предало забвению их опыт.

Самой крупной группой поддержки, возникшей после развала системы, стал Российский союз ветеранов Афганистана (РСВА). Основанный в 1991 году, РСВА прежде всего занялся трудной адаптацией ветеранов, переживших травму. В последовавшее десятилетие сообщество пыталось говорить о войне через образовательные программы, лоббирование и мемориалы, посвященные воинам позднего СССР. Клинцевич и Востротин присоединились к этой группе, а в 1994 году Клинцевич даже ее возглавил. Их усилия редко достигали успеха, потому что доминировала тенденция забвения этих событий или воспоминания о ней как о катастрофе, к которой привел обанкротившийся режим. Два убийства, совершенных афганскими ветеранами, повлекли за собой заметки в прессе, заговорившей об афганской мафии. В конце 1990‐х Сергей Ушакин написал, что «фигуру афганца превратили в клише неконтролируемого, озлобленного, связанного с мафией человека, мучимого своим военным прошлым»422. Статьи таких журналистов, как Александр Олейник и Артем Боровик, вскрывавших некомпетентность и коррупцию советского руководства, в большей степени повлияли на то, как россияне вспоминали Афганскую войну, чем деятельность РСВА423.