История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«ал-Джахиз по большей части пишет об отличиях тюрков от других народов, однако он делает это так доброжелательно, что складывается впечатление, что он просто хочет показать, насколько тюрки равны арабам в благородстве… Тюрки, как он считает, нуждаются в окультуривании для развития своих врожденных умений в той же мере, в какой это относилось к другим народам; таким образом, «китайцы превосходили других в ремеслах, греки – в мудрости, персы – в государственности, а тюрки – в военном деле[321]».

Можно по-разному смотреть на тюркские завоевания XI века, но вряд ли можно судить их с точки зрения сегодняшнего дня, как это слишком часто случается по любым поводам в XXI веке. «Обратная волна» движения тюрков на запад более всего свидетельствует не о какой-то изначально присущей агрессивности тюркских объединений, действовавших согласно логике Средних веков, одинаковой для Востока и Запада, но о приведении в равновесие смещенного баланса власти в Халифате, к середине X века полностью утратившем свое политическое и духовное единство. Это движение тюрков на запад коснулось лишь земель Халифата, и завоевание части византийских земель, случившееся в ходе отпора угрозе со стороны самой Византии, происходило по большей части путем мирного расселения и ни в коей мере не являлось тогда вызовом тюркских мусульман самому существованию византийской власти. Как говорит И. М. Фильштинский,

«Сельджукиды Рума никогда не ставили перед собой задачи сокрушить Византию. Их политическим идеалом было сохранение в Анатолии дуализма, и они четко различали исламские владения (Дарал-ислам) и христианские земли (Дар ал-харб), которым надлежало остваться под властью византийского императора[322]».

Американский профессор Руфь Миллер в своем сравнении арабских завоеваний VII века и тюркских завоеваний XI века склонна рассматривать неостановимое движение тюрков на запад как «миграцию», а не серию сокрушительных набегов. По ее мнению, в отличие от древних арабов тюрки двигались на запад вместе со своими кибитками и семьями, и проводимые ими завоевания диктовались не столько политическими и религиоными, сколько чисто экономическими мотивами:

«К тому времени, когда сельджуки вышли на общеисламскую сцену в конце X века, они уже глубоко, если не страстно, восприняли ислам и практически не нуждались в том, чтобы распространять свое понимание религии на другие народы. Они продвинулись в Хорасан потому, что нуждались в земле и продовольствии, и когда их просьбы были отвергнуты Газневидами, они вновь перешли в наступление и сокрушили власть Газневидов не вовсе уж умышленно. Дальнейшие завоевания в Ираке и других арабских землях могут, таким образом, рассматриваться всего лишь как продолжение миграции на запад, начавшейся столетием ранее[323]».

В ходе этой миграции тюрки не только не уничтожали цивилизации древних исламских народов, но, напротив, всячески впитывали и усваивали достижения этой цивилизации, о чем свидетельствует высочайший уровень духвной и материальной культуры Средней Азии, Ирана, Ирака и Сирии в описываемое время. Однако следует, увы, отметить и другое. В ходе тюркских завоеваний 11 века слово «джихад» впервые начинает широко употребляться не по прямому назначению.

Так, «джихадом» называли походы Махмуда Газневи в Индию или войну сельджукского султана Алп-Арслана против египетских Фатимидов.