История русского искусства

Почти единственным памятником фресковой церковной живописи XV века являются фрески Успенского собора во Владимире, как предполагают, работы Андрея Рублева и иконописца Даниила.

Инок Андрей Рублев (год рождения неизвестен, умер не ранее 1424 г.) является наиболее известным иконописцем XV века.

Его мастерству дивились не только современники, но и далекое потомство. Сам Стоглавый собор предписывал иконописцам придерживаться созданных Рублевым иконописных образцов. По наивному уверению одного из иконописных подлинников все написанные Рублевым иконы – чудотворные.

Утрата кем-либо рублевской иконы считалась событием настолько важным, что о нем вписывалось в летописи…

Но, при всем этом, охарактеризовать особенности рублевского стиля почти невозможно за отсутствием достаточного числа произведений, неоспоримо принадлежащих его кисти. Рублеву приписывается целый ряд икон и фресок, но доказать их подлинность еще не удалось.

Андрей Рублев. Троица

Фрески владимирского Успенского собора, о которых идет речь, составляют, главным образом, отдельные сцены из обширной композиции Страшного суда, столь излюбленной древними мастерами. Особый интерес представляют сцены аллегорическогохарактера, например: земля и море, отдающие своих мертвецов. И земля и море изображены здесь в виде женщин.

Андрей Рублев. Спас из Звенигородского чина. Рубеж XIV–XV веков

Звери, птицы и гроб в руках «земли», рыбы и корабль в руках «моря» дополняют и поясняют эту наивную аллегорию.

Техника письма, все еще хранящая византийский характер, отличается от предшествовавшей эпохи большею верностью рисунка.

Византийская неподвижность поз сменяется попытками передать движение, как, например, во фреске ангела с пророком Даниилом. Конечно, в наивной передаче движения этих фигур еще много условного, но уже чувствуется какая-то «скульптурность», округленность форм, складки одежд обрисованы с уверенностью и строгостью скульптурного резца.

В области иконописи XV век является продолжением XIV века. Господствует новгородская школа со всеми ее недостатками, исчезающими разве под руками таких мастеров, как Рублев и Дионисий.

В Троице-Сергиевской лавре хранится, приписываемая кисти Рублева, икона Св. Троицы – один из замечательнейших памятников русской живописи XV века. К сожалению, эта икона закрыта, по русскому обычаю, драгоценною ризой, и потому недоступна для осмотра. Судя по ликам и имеющимся фотографическим снимкам, главная ценность этой иконы заключается не в совершенстве ее внешних художественных форм, а в той наивной и глубокой вере, которая водила рукой инока-художника и невольно запечатлелась в его произведении.

В этой иконе особенно ясно заметно несомненное родство русской иконописи с искусством ранних итальянских мастеров-монахов, владевших тайною влагать искреннее религиозное воодушевление в наивно-несовершенные формы своих произведений.

Тем же новым, так сказать, «живописным» духом проникнуто и творчество иконописца Дионисия, жившего во второй половине XV и начале XVI веков. В лучшем памятнике дионисиева мастерства – недавно открытых фресках Ферапонтова монастыря Новгородской губ. – можно заметить уже и стремление к грации фигур, изяществу очертаний.

Особый, можно сказать, специальный интерес представляет новгородская икона 1487 года, на которой неизвестным мастером изображены молящиеся новгородцы.

Картины религиозного содержания (большею частью мадонны) с изображением на них портретов молящихся представляли на Западе довольно распространенное явление. Богатый христианин, жертвуя в какую-нибудь церковь живописное изображение мадонны, нередко поручал художнику изобразить на картине, рядом с мадонной, и самого себя в молитвенной позе или молящихся членов своей семьи.

В русской иконописи этот обычай вообще не привился, и иконы, подобные новгородской, являются своего рода исключениями. Семеро взрослых молящихся и двое детей изображены на этой иконе внизу, под изображениями Христа, Богоматери и святых. На иконе надпись: «молятся рабы Божии: Григорий, Марья, Яков, Стефан, Евсей, ТимоФей, Олфим и чады Спасу и Пречистой Богородице о грехах своих».

Молящиеся изображены в строго иконном стиле: в застывших позах, с поднятыми вверх головами и молитвенно простертыми руками.

Фигуры взрослых сильно вытянуты, а фигуры детей непропорционально малы.

Было бы напрасно искать строго-портретного сходства в этих изображениях, но все же иконописцу пришлось, вероятно, хотя бы до некоторой степени руководствоваться и натурою, приближаться к задачам портретной живописи. Именно, как ранняя попытка создать семейный портрет и любопытна эта икона.

Рядом с нею можно, впрочем, поставить и попытки миниатюристов XV века создать портрет автора «Христианской топографии», Козьмы Индикоплова – рабское подражание изображениям евангелистов, даже с нимбом вокруг головы, хотя Козьма и не был причислен к лику святых.

С возникновением каменных жилых зданий естественно явилась потребность и в украшении живописью их стен.