История русского искусства

Относящиеся к тому же XVII веку дома Коробова в Калуге и Зелейщикова в Чебоксарах являются до известной степени повторением палат Печатного двора, но в более скромных размерах.

Несколько особняком стоять превосходно сохранившиеся псковские Поганкины палаты, построенные в середине XVII в. богатыми псковскими купцами. Это суровое здание лишено всяких украшений и носит какой-то деловой, пожалуй, даже «казарменный» вид. Любовь псковичей к белым гладким стенам и полной простоте отразилась и здесь.

Посольский дом в московском Китай-городе, известный по рисунку Мейерберга и описаниям иностранцев, также заслуживает упоминания по оригинальности общего своего вида, ярко обличающего стремление древнего русского зодчего свободно распоряжаться местом для постройки, можно сказать, разбрасывать постройку по громадному двору, являющемуся неотъемлемою принадлежностью всякого древнерусского жилого здания.

Двор Поганкиных палат

В общем типе этих жилых построек замечается довольно сильное влияние деревянного зодчества. Уступавшему духу времени и создававшему себе каменные палаты, русскому человеку XVII века как будто трудно расстаться с привычками, сложившимися еще в эпоху господства деревянной архитектуры. Он строит любимые древнею Русью крыльца на тех же пузатых колонках, на каких он привык их строить, и кроет эти крыльца опять-таки привычною шатровою крышей. Этажи он старается разделить узорными поясами, потому что на деревянных постройках исстари существовало это деление. При первой же возможности, ему любо устроить террасы-«гульбища», поставить где-нибудь «теремок».

«Мастера каменного дела» постоянно мечтают о деревянных формах, комбинируют их с каменными и создают новые типы каменных зданий.

Стоит только сравнить приведенные рисунки каменных жилых зданий с видом знаменитого в свое время деревянного Коломенского дворца, чтобы увидать, как велико было у русских зодчих это стремление к воспроизведению старых привычных форм из нового материала.

Подмосковный Коломенский Дворец царя Алексея Михайловича был его любимою загородною дачей и строился с особою заботливостью, о которой подробно рассказывает И. Е. Забелин, воскресивший общий вид этой замечательной русской постройки.

С осени 1666 г. стали заготовлять строевые материалы для Коломенского дворца, в мае 1667 г. была произведена закладка, а к осени того же года зодчие Сенька Петров и Ивашка Михайлов выстроили здание вчерне. Начались работы по отделке. Старец Арсений из южнорусских земель руководил резьбой орнаментов, Григорий Павлов управлял изготовлением металлических украшений, первые царские иконописцы с Симоном Ушаковым во главе смотрели за малярными и позолотными работами. К 1671 г. дворец был завершен.

Из рук русских мастеров вышло, если и не «осьмое диво» света, как писал Симеон Полоцкий, то какой-то сказочный «терем-теремок», один из совершеннейших памятников русского народного стиля[9].

По красоте и гармоничности сочетания разнородных архитектурных форм в прихотливое, лишенное симметрии, но высокохудожественное целое – это был такой же единственный образец в своем роде, как собор Василия Блаженного среди шатровых храмов. Как в этом соборе национальные эстетические взгляды эпохи вылились в художественно-законченной и полной оригинальности форме, так и Коломенский дворец явился апофеозом многовекового развития народного деревянного гражданского зодчества, можно сказать – его лебединою песнью.

Эпоха замкнутой теремной жизни приходила, однако, к концу. Широким потоком лилась струя иноземной культуры, еще многих пугавшая, еще искусственно сдерживаемая, но все-таки одерживающая победу за победой.

«Русское барокко», с такой полнотой и законченностью вылившееся в храме села Фили, проникало и в гражданскую архитектуру. В самом Коломенском дворце некоторые окна несут наверху характерные разорванные фронтоны.

Таковы же были окна и в древнем каменном здании у московских Воскресенских ворот, на месте которого построена городская дума. Это здание было создано, вероятно, в конце XVII века и, как предполагает А. А. Потапов, могло служить образцом для известной Сухаревой башни. Этот трехэтажный дом с колоннами и восьмиугольной башней на первый взгляд не похож русский. Но при более внимательном осмотре русские элементы становятся заметнее. На третьем этаже первоначально была терраса – «гульбище» с теремом, увенчанным характерною восьмигранною башенкой с кубовастою крышей. Главный вход, по обычаю, устроен под башней, так что все здание кажется дальнейшим развитием типа ворот с палатою. Колонки у окон завершаются тоже типичными для русского стиля кронштейнами. Колонны двух нижних этажей были когда-то перехвачены поясками.

Сухарева башня. 1884 г. Фотография из альбома Н. А. Найдёнова

Внешняя обработка фасада по общему виду будто и не совсем русская, но план, конструкция и детали – русские.