История русского искусства

Первое время резьба по дереву шла еще в «полтела», была плосковата, прибегала к прорезанию дерева насквозь и подкладке жести или фольги, красиво сверкавшей сквозь замысловатое кружево орнаментики, нередко раскрашенной и позолоченной.

В XVII веке, наряду с выписанными из Западной Европы мастерами всяческих художеств», приехали и резчики-немцы, привезшие с собою новые инструменты и образцы. Резьба стала выпуклее, скульптурнее. Появились колонны с капителями» (капителями), обвитые виноградными гроздьями, всякие «карнисы» и «кракштыны» (кронштейны). Византийские элементы резного стиля стали сменяться выпуклою фигурностью и вычурностью стиля рококо. Появилась «облая» (круглая) резьба.

Как «ценинное» дело процветало в Никоновом Воскресенском монастыре, так и резное искусство свило там прочное гнездо.

Патриарх вообще любил прикладное искусство и выписывал в свой любимый монастырь не только мастеров, но и даже «книги мастерские к резному Делу в лицах». Именно с такими двумя книгами, взятыми из кельи патриарха, явились в Москву, по вызову царя, монастырские резчики для украшения знаменитого Коломенского дворца.

Так как в допетровской Руси всякое искусство ютилось вокруг храма и резное дело прежде всего обслуживало религиозные нужды. Сохранился целый ряд резных царских врат и надпрестольных сеней XVI и XVII веков.

Из резных царских врат особенно известны по тонкости работы и оригинальности рисунка врата Иоанновской церкви, что на Ишме, близ Ростова. В отделке этих врат заслуживают внимания по своей оригинальности киоты для икон в виде пятиглавых церквей и столбы, тоже завершающиеся пятиглавием.

Интересны также резные царские врата церкви Высотского монастыря в Серпухове, менее замысловатые по общему рисунку, но не менее тонкие по мастерству выполнения.

Резная надпрестольная сень XVI века из московской церкви Гребневской Богоматери представляет собою в миниатюре многоглавый храм. Пять увенчанных главами шатровых кровель возвышаются на пьедесталах из рядов кокошников по типично-московскому образцу храмовых покрытий.

Но сени XVII века еще сложнее по рисунку. Такова, например, сень ярославской церкви Ильи пророка, тоже с кокошниками. Среди лиственных узоров этой сени встречаются уже птицы (попугай?) и даже двуглавые орлы.

Не менее роскошно обрабатывались резцом и устраивавшиеся в храмах сиденья или места для царей и патриархов. По сложности рисунка, особенно замечательно царское место XVII века ярославской церкви Николы Мокрого, имеющее свыше 10 аршин высоты. Увенчанная одною главой шатровая кровля этого сооружения скрывается под пятью рядами кокошников, завершающихся резными изображениями херувимов. На стенках нижней части «сиднья», среди трав и плодов, находим двуглавых орлов и даже «вещих птиц» с человечьими головами… Сложность и чистота этих резных узоров не только не уступает рукописной орнаментике, но, пожалуй, превосходит ее. Резчики с такой же легкостью режут дерево, с какой рисовальщик выводит по бумаге свои орнаменты…

Любопытным памятником древнерусской резьбы является и хранящаяся в петербургском музее императора Александра III так-называемая «халдейская пещь» 1533 года из Софийского новгородского собора или амвон, как утверждают некоторые археологи. Эта «пещь» в особенности ценна редкими в русской резьбе человеческими фигурами – старцев и юношей, поддерживающих верхний ярус «пещи» наподобие античных кариатид.

В этой «пещи» или амвоне следует видеть раннюю попытку русской скульптуры. Но насколько свободно справлялся древнерусский резчик с орнаментом, настолько же трудно давались ему очертания человеческой фигуры. Русский художник все еще декоратор, орнаментист и в этом отношении он готов поспорить с товарищами из Западной Европы, уступая им первенство в изваянии человеческой фигуры.

Кроме этой фундаментальной церковной резьбы, создавалось немало резных икон и крестов со священными изображениями. Говоря относительно, русские мастера и в этой области не уступали славившимся в то время афонским мастерам, но с современной точки зрения эти работы довольно грубы и наивны. На плоскости иконной доски, имея в руках краски, художники допетровской Руси еще могли кое-как справиться с изображением человека, но они слишком мало наблюдали и изучали природу для того, чтобы изваять человеческую фигуру. Несмотря на это, некоторые мастера дерзали вырезать из дерева фигуры Христа и святых в натуральную величину, в которых, конечно, еще ярче сказывалось их плохое знание анатомии.

Искусство резьбы, принося усердную дань церкви, далеко не чуждалось, однако, и мирской жизни, несло свои хитрые узоры и в дома мирян, украшая ими всякие деревянные поделки, начиная с мебели и кончая пряничными досками (формами для печатания пряников) или вырезанными из бересты бураками.