История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I

В декабре 1612 года Сигизмунд III атаковал Москву со своей небольшой армией, но был отбит и отброшен к Волоколамску. В это время среди участников земских ополчений вновь закипела борьба («мятеж велик»). Доминирующее значение вновь обретали «тушинцы» и казачество, по словам В. Волкова – «наиболее радикальная сила русского общества того времени». Всех волновало то, чтобы новый государь не начал репрессии против тех, кто выдвинулся и получил пожалования в прежние правления, а оставил всё как есть.

В начале 1613 года в Москве наконец собрался избирательный Земский Собор, беспрецедентно широкий и представительный по своему социальному составу и числу участников – самый представительный из всех Земских соборов за сто лет их существования. В его работе приняли участие представители белого и чёрного духовенства, московского и городового дворянства, казаков, посадских людей и черносошных крестьян. 800 делегатов представляли 58 городов Московии (хотя избирательную грамоту в итоге подписали лишь 238 человек). Не были представлены лишь холопы и помещичьи крестьяне.

6 января 1613 года Собор торжественно открылся. «И много волнения бысть», – лаконично писал летописец об ожесточённой борьбе лидеров и группировок. На соборе рассматривались более дюжины претендентов на московский престол: польский королевич Владислав, шведский принц Карл-Филипп, Иван Дмитриевич («ворёнок» – сын Марины Мнишек и Лжедмитрия II), бояре Фёдор Мстиславский, Иван Воротынский, Фёдор Шереметев, Дмитрий Трубецкой, Дмитрий Пожарский, Иван Голицын, Михаил Романов и другие. Общие заседания Собора проходили в Успенском соборе Кремля, а отдельные заседания проводились по сословиям (духовенство, боярство, служилые люди, посадские люди и крестьяне).

Ставки были велики и, как и на всяких выборах, в ход пошли подкуп, интриги, насилие, компромат, давление. Летописец писал о Соборе 1613 года: «Многое было волнение всяким людям, кийждо бо хотяше по своей мысли деяти… Многие же от вельмож, желающи царём быти, подкупахуся многим и дающи и обещающи многие дары». Огромные деньги уходили на «предвыборные» пиры и взятки делегатам.

Мощную силу на Соборе представляло собой казачество. Противники казаков и «тушинцев» во главе с Пожарским упорно и бескомпромиссно поддерживали кандидатуру шведского принца Карла-Филиппа. Однако московские люди и казаки категорически требовали избрать царем одного из русских князей или бояр, не желая иноземца. Под их нажимом и угрозами Собор приял следующее постановление, резко суживающее круг возможных претендентов: «Литовского и свийского (шведского – П.Р.) короля и их детей, за их многие неправды, и иных никоторых земель людей на московское государство не обирать и Маринки с сыном не хотеть». В глазах населения и церкви иноземцы были виновны во всех бедствиях и разорении страны.

Теперь как компромиссную фигуру предлагали и поддерживали юного Михаила Фёдоровича Романова-Юрьева – представителя клана, тесно связанного с опричниной, прежней династией, ставшего жертвой режима Годунова, неразрывно и тесно связавшего свою судьбу с обоими самозванцами, «тушинцами» и с Шуйскими. Двадцать лет Романовы-Юрьевы упорно боролись за власть: с Годуновыми и с Шуйскими, опиралась на помощь самозванцев, церкви, казаков и поляков, и в итоге победили в «гонке за лидером».

Почему именно Михаил Романов? Шестнадцатилетний боярин не обладал никакими особыми добродетелями: был юн, болезнен, слабохарактерен, любил в жизни лишь охоту на медведей и лосей. Но, как ни странно, именно вопиющая заурядность и ничтожность этой личности (а значит, и подконтрольность, предсказуемость) делали его удобным и желанным кандидатом. Боярин Шереметев писал в Польшу князю Голицыну, ещё одному вероятному кандидату в государи: «Миша Романов молод, разумом ещё не дошёл и нам будет поваден».