История русской бюрократии

Михаил Ефимович Кольцов (1898–1942)

Демократия по почте

Избирали президиум, избирали почётный президиум.

Избирали мандатную комиссию, избирали редакционную комиссию. Просили избранных товарищей занять места. Занимали места. Оглашали приветствия. Пели «Интернационал». Просили в зале не курить. Делали обеденный перерыв. Обедали. Опять заседали. Слушали приветствия. Принимали подарки. Ораторы, разгорячённые, в мыле, опустошали графины. В президиум стрелой летели озабоченные записки: «будет ли кино?»; «отчего у оратора зуб со свистом?»; «объявите перерыв, — оратор очень скучно говорит»; «я третий раз прошу слова, а вы меня затираете»;

«почему не избран в почётный президиум Анри Барбус?»… Словом, сыр-дарьинская окружная партийная конференция заседала.

Тов. Ушаков, ответственный секретарь и руководитель организации, зорким оком опытного лекаря наблюдал за пульсом, температурой и общим состоянием своей паствы.

Несколько раз закоченевшие от сидения и речей делегаты взывали о закрытии прений. Сыр-дарьинский вождь делал из этих записок кораблики и окунал их в чернильницу.

— Ещё пусть потреплются. Не взопрели ещё. Сок из них не вышел.

— Устали все очень. Смотри, многие уже второй день на конференцию не приходят. Надо бы кончать.

— Никак нельзя. Худо-бедно, а ещё день — полтора пусть помусолят.

— Так ведь потом ещё с резолюциями возня!

— Ерунда, дело знакомое. Резолюцию тогда надо вынимать, когда народ при последнем издыхании. Тут ещё человек двадцать совсем свежих, вон, один, чудак, даже смеётся. А этот яблоко грызёт, как ни в чем не бывало! Пусть их укачает дотошна, тогда можно и с резолюциями.

На седьмой день конференция была совсем готова. Половина делегатов позеленела от слушания речей, как от морской болезни. Другая половина нейтрально дремала или делала покупки по чимкентским магазинам.

И тогда мудрый товарищ Ушаков встал, небрежно держа на ладони толстую пачку листов.

— Товарищи! Тут вот у меня резолюции… О задачах парторганизации, о конфискации имущества у баев-полуфеодалов, ну, там и о работе окружкома… Я думаю, народ устал, вопрос ясный, так что разрешите не оглашать? А?

Конференция встрепенулась. Измолоченные делегаты хмуро переживали внутреннюю борьбу.

— Надо бы всё-таки, того… прочесть. Неудобно как-то — не читая.

Ушаков игриво сощурил глаза.

— Собственно говоря, читать особенно незачем, одна формальность. Всё всем известно, притом публика тут вот жалуется — очень устали. Так, может, не читать, а?

— Может, прочтём, товарищ Ушаков? Уж всё равно, столько сидели — посидим ещё…

— Если хотите, прочту, пожалуйста, мне что… Только уж не пеняйте, они у нас во какие!

Окружной секретарь угрожающе взмахнул стопой густо замаранной бумаги. По рядам прошла опасливая дрожь.

— Ладно, чего там; пожалуй, не стоит, Ушаков, читать.

Руководитель торопливо спрятал бумаги в портфель.

— Дело ваше, уговаривать больше не буду, не хотите читать и не надо. Считаем резолюции в основе принятыми.

— А как же с поправками быть? С дополнениями?!

— Это, пожалуйста, вносите.

— Как же вносить, если мы резолюций не слышали, товарищ Ушаков!?

На это председатель окружной конференции, уже сходя с трибуны, иронически улыбнулся:

— В газете резолюции прочтёте, тогда и присылайте поправки — по почте. У нас ведь демократия!

В зале испуганно захихикали.

По справедливости — вовсе не следует обращать все громы и молнии и скорпионы на голову одного сыр-дарьинского окружного секретаря.

По Сеньке и шапка, по сенькиной матери и кафтан. Попробовал бы Ушаков устраивать свои фокусы в другой организации! Наломали бы бока.

А в сыр-дарьинской — прошло.

Почему?

Казахский краевой комитет, прослышав о том, что у нас показано выше, созвал новую, чрезвычайную партийную конференцию, заставив тех же делегатов, в том же составе, но по-настоящему, без халтуры, обсудить свои дела.

И тогда выяснились весёлые дела.

Тогда рассказано было, что в некоторых районах введены любопытные дополнения к нашему партийному уставу. В партию принимаются только сыновья баев, торговцев, да и то не моложе тридцати лет.

В других районах бай (полупомещик) приглашает к себе закусить весь партийный актив, и актив является и смирненько ест из баевых рук.

В третьем месте совет при обсуждении всех дел вызывает баев и муллу для консультации. Вместо Госплана — Магомет-план!

В четвёртом месте совет предлагает мулле совершить молебствие по случаю открытия партийного собрания…

А в общем выяснилось, что в райкомах, в советских органах; в ячейках Сырдарьинского округа густо сидят просто жулики, настоящие мошенники, подлинные воры, прямые разбойники и что с этим добром партия должна пойти на перевыборы Советов.

Партия готовится к чистке. Подход к ней — осторожный, спокойный, без излишней торопливости.

Самая чистка пройдёт последовательно в разных частях Союза. Но такую организацию, как сыр-дарьинская, можно было долго не держать в ожидании. Товарищи, пропустите сыр-дарьинцев вне очереди. Им очень нужно!

192

9 г.