История русской идеи

Между тем, в Пскове объявился ещё один Лжедмитрий (то ли Сидорка, то ли Матюшка Верёвкин), которому якобы под давлением Ивана Заруцкого присягнули подмосковные таборы. Когда, по велению Трубецкого, Сидорку схватили и посадили на цепь, Заруцкий, уже начавший тайные переговоры с поляками, бежал с Мариной Мнишек. Осенью 1612 отряды второго ополчения подошли к Москве, где ещё стояли казаки Трубецкого. Действуя где-то порознь, а где-то совместно, казаки и ополченцы взяли приступом Китай-город, и интервенты капитулировали.

К сожалению, День народного единства, возведённый в ранг праздника в 2005 году, – это скорее политический ход по нивелированию памятной даты 7 ноября 1917, чем реальная историческая веха. После капитуляции военного гарнизона в Кремле 4 ноября 1612 (по теперешнему стилю) ещё никакого «народного единства» в России не было!

Избрание царя 7 февраля 1613 года земским собором кое-как примирило сословия и просияло светлым лучиком общественного сознания. Ирония судьбы заключалась в том, что царя избрали из тех самых Романовых, которые были одними из главных возбудителей Смуты. Впрочем, какая ирония? Они занимали крепкие политические позиции и ловко воспользовались победой. Осенью 1614 года в Москве на Лобной площади состоялась показательная казнь «изменников родины», среди которых почему-то не оказалось бояр, но зато оказался безродный казначей Фёдор Андронов, якобы растранжиривший государственную казну, Иван Заруцкий, якобы «искавший царства» для сына Марии Мнишек, и сам её малолетний сын, «нажитый» то ли с Иваном Заруцким, то ли с Лжедмитрием II. Это невинное дитя, казнённое в возрасте четырёх лет, навсегда запечатлелось в истории проклятым «воронёнком».

И ещё один шрам истории! На Красной площади сегодня высится памятник, на гранитном постаменте которого золотыми буквами написано: «Гражданину Минину и князю Пожарскому, благодарная Россия». А вот князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, глава «Совета всей земли», человек, которому при жизни был присвоен титул «Спасителя Отечества», такой чести не удостоен. В этом забвении памяти странным образом оказались союзниками и все Романовы, и все чиновники из ЦК КПСС. Может быть, нынешнему поколению выпала роль восстановить историческую справедливость?

Разорение, которому подверглась страна, делало задачу новой власти чрезвычайно трудной. Ещё долго волновалось на Руси всё, что было раздражено тяготой московского строя.

Одним из первых совместных действий молодого царя из новой династии и земского собора была рассылка грамот к торговым людям о взятии денежных доходов за прошлые годы с просьбой «помочь, не огорчаясь», ратным людям займом денег и хлеба, рыбы, соли, сукон и всяких товаров. С другой стороны, народное представление о царе-блюстителе высшей справедливости заставляло население тянуться со своими нуждами к престолу, прося защиты от всяких обид. Монархию питали народные корни, и с большими муками гибельные проявления смуты были побеждены.

При царе Михаиле Фёдоровиче в Москве впервые появилась Немецкая слобода. В начале 1654 года гетман Войска Запорожского Богдан Хмельницкий согласовал с российскими боярами «проект» своего перехода «под высокую царскую руку». Состоялась Переяславская Рада. Левобережная Малая Русь в составе Киевской, Черниговской, Полтавской и большей части Волынской и Подольской областей присоединились к Московскому государству. Через год русские войска взяли Минск, Ковно и Вильно. Ещё ранее были отвоёваны Смоленск, Могилёв и Полоцк. Царь Алексей Михайлович въехал в столицу Ягеллонов и повелел наименовать себя Великим князем литовским. Стена, разделявшая «латинян» и «схизматиков», рушилась. Московское правительство хлопотало через посредников о вывозе из Западной Европы разных мастеров. Близ Немецкой слободы в Москве появились три завода – стекольный, железный и бумажный. Голландский купец Виниус и гамбургский Марсели получили право на устройство чугунно-плавильных заводов близ Тулы. Последовал даже царский указ «иноземцу магистру Ягану Готфриду учинить комедию, а на комедии действовать из библии книгу Эсфирь». Представление состоялось 17 октября 1672 года, причём «въ удивлении имъ царь смотрел целых десять часовъ, не вставая съ места».