История русской идеи

Первая четверть XVIII века характеризуется преобразованиями, затронувшими и государственность, и производство, и военное, и морское дело, и быт господствующих классов. Они совершили переворот в сознании тогдашнего русского общества и нашли отражение в развитии русского языка. В 1708–1710 годах была проведена реформа, целью которой была «универсализация лексического и фразеологического состава языка» (см. А. И. Ефимов. История русского литературного языка. 1967). Она включала реформу азбуки, лексики, графики и способствовала оттеснению на второй план церковнославянской речевой стихии. Народная речь и создание новой терминологии при бурном проникновении заимствований из европейских языков – вот доминанта того времени. Посредничество украинского и польского языков, характерное для начального периода царствования Романовых, почти сходит на нет. В «петровскую» эпоху русский литературный язык приходит в непосредственное соприкосновение с языками Западной Европы. Новый литературный язык был призван обслуживать непрерывно возрастающие потребности государства, развивающейся науки и техники, культуры и искусства. Словарные заимствования осуществлялись тремя путями: за счёт переводов книг научного и этикетного содержания; из речи специалистов-иностранцев, служивших на русской службе и плохо знавших русский язык; за счёт учения русских людей, посылавшихся по почину Петра за границу.

Россия начала заглатывать и пережёвывать западную культуру кусками, случайно попадающими ей на зуб, где-то сдабривая их своей солью. «Особенно поражало русского человека, в противоположность с его собственной бедностью, богатство и «досужество» заморского немца, англичанина, голландца, гамбуржца. Он имел дело с учителями из чужих живых и сильных народностей, которые не останавливались, но шли быстро в своём развитии, почему юный народ, долженствовавший заимствовать у них плоды цивилизации, и осуждён был гнаться за ними без отдыха, со страшным напряжением сил». (см. С. М. Соловьев. Публичные чтения о Петре Великом).

Первые образцы искусства, ума и храбрости продемонстрировали перед Европой и Азией не ремесленники и не строители, а российские воины и полководцы. Экспансия русского мира при Петре I, Елизавете Петровне и Екатерине II протекала не на поприще любомудрия, не в университетах, которые только начали создаваться и были переполнены иностранцами, а на полях сражений. Имена Потёмкина, Румянцева, Суворова, Ушакова вошли в анналы истории. Эпоха «просвещённого абсолютизма» ознаменовалась для России завоеванием новых земель, названных Новороссией; на 75 % увеличилось население державы; в четыре раза выросли доходы в казну; появилось общественное мнение. Екатерина II лично написала наказ для Комиссии по составлению нового Соборного уложения, скомпилированный ею из сочинений французских просветителей XVIII века (с некоторыми из них она даже вела переписку). Её правление стало золотым веком дворянства, веком «союза философов и монархов».

В эпоху Просвещения происходил отказ от религиозного миропонимания и обращение к разуму как к единственному критерию познания человека и общества. Впервые в истории был поставлен вопрос о практическом использовании достижений науки в интересах общественного развития. Учёные нового типа стремились распространять знание, популяризировать его.

6. Первый «гамаюн» и «лишние люди»

Разрастание контактов с просвещённой Европой в XVIII веке привело к образованию крохотного класса грамотных русских людей, отделённого пропастью от крепостного крестьянства. Этот тонкий дворянский слой стал уже чуть-чуть «европейским». Более чем на протяжении века (с 1789 по 1917) «вольнодумцы» с завидной настойчивостью фокусировали внимание общества на недостатках режима государственной власти. В конечном счете они ставили целью её свержение. О том, что делать потом, вслед за разрушением «деспотизма», эти прогрессивные люди имели смутное представление. Появление книги А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», изданной в 1789 (в канун Великой французской революции), было таким же естественным, как трель соловья в весеннюю пору, когда на деревьях распускаются зелёные листочки. И вместе с тем, при всём её радикальном и утопическом содержании, она была скорее нравственным поступком, чем выражением какой-то идеи.