История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

из них были «кающимися дворянами», одержимыми идеей отдать жизнь народу

во искупление зла, причиненного крепостным правом. Вначале они были

аполитичны и надеялись, что социальная революция произойдет сама собой в

итоге процессов, идущих в крестьянской общине. Но к концу 70-х годов они

породили «Народную волю», партию, которая обратилась к более активным

революционным методам и организовала убийство Александра II. Реакция 80-х

годов на некоторое время положила конец активной революционной

деятельности, но народники оставались самой влиятельной и многочисленной

группой интеллигенции. До самого пришествия марксизма в 90-х годах они

сохраняли свою гегемонию среди радикальной интеллигенции. Некоторые из

них после разгрома терроризма склонились к большей аполитичности, и многие

народники в 80-х годах приблизились к пассивному анархизму Толстого, или

даже к еще более консервативному и славянофильскому анархизму

Достоевского. Но все они продолжали исповедовать культ добродетелей

русского народа, и девизом их оставалось «Все для народа!» Ведь

народничество, в конце концов, это форма, которую приняло в России учение

Жан-Жака Руссо.

Лидерами народников в 60-е и 70-е годы были поэт Некрасов и романист

Салтыков. Они задавали тон, они были популярны среди огромного

большинства молодого поколения, но они были писателями, а не теоретиками, и

потому не могли играть большой роли в составлении народниче ского

катехизиса. «Доктором богословия» народнической «церкви» стал более

молодой человек, Николай Константинович Михайловский (1842–1904),

авторитетнейший толкователь учения, а в последние годы жизни, особенно

после смерти Салтыкова в 1889 году, – «великий старец» русского радикализма.

Он был социологом, и его книга Что такое прогрессдо сих пор считается у

наследников народничества Summa Theologiaeих учения. Михайловский

называл свой метод в социологии «субъективным»; это значило, что

социальные науки надлежит изучать не беспристрастно, как естественные, а с

точки зрения прогресса. Прогресс же для него означал счастье не большинства,

а всех и каждого, ибо человек – высшая и единственная ценность, и нельзя

жертвовать им ради общества. И именно социализм есть единственный

порядок, который будет способствовать как счастью всех, так и полному

расцвету каждого. Способ достижения прогресса – сознательные действия

индивидуумов, вдохновленных Верой и сознающих свой долг перед Народом.

31

Народничество в толковании Михайловского отличается от марксистского

социализма по двум пунктам – своей этической основой и верой в человека-

индивидуума. Оно ничего не знает ни о классовой морали, ни о суеверной вере

в марксовы законы эволюции.

Однако Михайловский писал не только социологические труды: он был

замечательным журналистом; и его полемические статьи (хотя, как это обычно

бывает с полемическими статьями, они не всегда справедливы) всегда блестящи

и остры. Он был также и критиком, и хотя, как и все критики того времени, в

критиковавшихся им писателях он обращал внимание только на «тенденцию» и

меру общественной пользы, он обладал великолепной критической

проницательностью. Уже в 1873 г. он сумел разглядеть в педагогических

статьях Толстого разрушительную и анархическую природу толстовского

учения и предсказать тот путь развития, на который он встанет после 1880 г.

( Десница и шуйца графа Льва Толстого). Критический шедевр Михайловского –

его очерк о Достоевском ( Жестокий талант, 1882). Он полон подавленной, но

несомненной враждебности к идеям и личности Достоевского, но с

удивительной точностью Михайловский, указывая на любовь Достоевского к

страдающим, увязывает это с его «садизмом». Он первый указал на значение

Записок из подполья, признав их центральное место в творчестве Достоевского.

6. КОНСЕРВАТОРЫ

В политической жизни радикалы оставались оппозицией. В литературе же

они были большинством, а оппозицией были, наоборот, сторонники

существующего порядка. Консервативные писатели имели значительное

влияние на правительство, но читателей у них было меньше, чем у радикалов.

Польское восстание 1863 года и особенно убийство Александра II в 1881 году

оттолкнуло большинство высших и средних классов от радикализма в

практической политике, и реакционная политика правительства Александра III

пользовалась в стране значительной поддержкой. Но этот консерватизм (как

часто происходит с консерватизмом) был последствием страха и инертности.

Тут не было интереса к идеям консерваторов. Мыслящие слои нации

оставались в большинстве своем радикалами и атеистами. И только крошечное

меньшинство среди мыслящих людей – правда, самые независимые,

оригинальные и искренние умы своего времени – отнеслось критически к

догмам агностицизма и демократии и обратилось к творческому воскрешению

христианских и национальных идей. Но независимая мысль вовсе не

интересовала публику – она предпочитала или радикализм, или радикализм,

разведенный водичкой, – и независимым писателям-консерваторам, таким как