История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

собраний сочинений. Только несколько из них – те, что потоньше – удостоились

английского перевода. Но даже в самых грубых вещах Чехова заметно его

55

высокое мастерство, а в экономности его художественных средств кроется

обещание таких рассказов как Спать хочетсяи На святках. Довольно скоро

Чехов начал отклоняться от прямой линии, навязанной ему юмористической

прессой, и уже в 1884 г. написал Хористку– рассказ еще несколько

примитивный и неуклюжий по лирическому построению, но в целом почти на

уровне лучших его зрелых рассказов.

Со сборника Пестрые рассказы(1886 г.) началась литературная

известность Чехова; кроме шутовских упражнений сюда вошли рассказы совсем

другого рода; в них под внешней веселостью скрывается печаль: русская

критика называла это избитой фразой «смех сквозь слезы». Такова Тоска: сырой

зимней ночью извозчик, только что потерявший сына, пытается рассказать

седокам о своем горе, но ему ни в ком не удается пробудить сочувствия.

В 1886 г., как уже говорилось, Чехов освободился от гнета

юмористических журналов и начал развивать свой собственный стиль,

пробивавшийся и раньше. Этот стиль был и остался поэтичным по существу,

но прошло еще некоторое время, прежде чем определились основные признаки

типично чеховского рассказа. В рассказах 1886–1888 гг. уже присутствуют

многие элементы, но они еще не слились воедино: тон описательной

журналистики (в наиболее чистом виде в Перекати-поле); чистый анекдот,

иногда просто иронический ( Пассажир 1-го класса), иногда щемяще

трагикомический ( Ванька); лирическая атмосфера ( Степь, Счастье);

психология болезненного состояния ( Тиф); притчи и нравоучения, обрамленные

условным, нерусским окружением ( Пари, Без заглавия).

Однако в этих рассказах уже главенствует одна из любимых и наиболее

характерных для Чехова тем – отсутствие понимания между людьми,

невозможность для одного человека чувствовать так же, как другой. Тайный

советник, Почта, Именины, Княгиня– все основаны на этой идее, ставшей

лейтмотивом позднего творчества Чехова. Действие наиболее типичных

рассказов этого периода происходит в одной и той же местности – в степи

между Азовским морем и Донцом, где протекали детство и юность Чехова. Это

место действия Степи, Счастья, Воров.

Эти рассказы построены как лирические симфонии (хотя последний из них

также и анекдот). Их доминирующая нота – суеверие, смутный ужас (Чехов

делает его поэтичным) перед чем-то невидимым, населяющим темную и пустую

степь: смутная надежда, что в этой совершенно неинтересной и бедной степной

крестьянской жизни можно найти свое счастье.

Степь, над которой Чехов много работал, возвращался к ней и после ее

публикации, – центральная вещь этого периода. В ней нет замечательной

архитектуры ранних рассказов – это лирическая поэма, но поэма, сделанная из

материала банальной, скучной и сумеречной жизни. Длинное, монотонное,

бессобытийное путешествие мальчика по бесконечной степи от родной деревни

до далекого города растягивается на сто страниц, превращаясь в тоскливую,

мелодичную и скучную колыбельную.

Более светлая сторона лирического искусства Чехова представлена в

рассказе Святою ночью. Монах, дежурящий ночью на пароме, рассказывает

пассажиру о своем умершем товарище, монахе, обладавшим редким даром

«акафисты писать». Монах любовно, подробно описывает технику этого

искусства, и ясно, что Чехов искренне симпатизирует своему, никем не

замеченному, никому не нужному, тихому и непритязательному товарищу по

ремеслу.

К тому же периоду относится и Каштанка– восхитительная история

собаки, подобранной цирковым клоуном: он включает ее в труппу

56

выступающих на арене животных, а она сбегает посреди представления,

заметив старого хозяина. В рассказе замечательная смесь юмора и поэзии, и,

несмотря на сентиментальное очеловечивание животных, его нельзя не

признать шедевром.

Еще одна жемчужина – Спать хочется, настоящий шедевр сжатости,

экономности и мощной силы. Рассказ такой короткий, что его нельзя

пересказать, и такой хороший, что его нельзя не прочесть.

В некоторых рассказах этого периода уже есть особенно характерная для

Чехова манера, – которую стали потом называть «чеховской».

Самый ранний рассказ, в котором заметна эта манера, – Именины(1887) –

Чехов высоко ценил его, но считал незаконченным и писал Суворину: «…я

охотно просидел бы над Именинамиполгода… Но что мне делать? Начинаю я

рассказ 19 сентября с мыслью, что я обязан кончить его к 5 октября – крайний

срок; если просрочу, то обману и останусь без денег. Начало пишу покойно, не

стесняя себя, но в середине я уж начинаю робеть и бояться, чтобы рассказ мой

не вышел длинен… Потому-то начало выходит у меня всегда многообещающее,

точно я роман начал; середина скомканная, робкая, а конец, как в маленьком