История с Живаго. Лара для господина Пастернака

«Однажды к вечеру Ольга Всеволодовна протягивает мне червонец и говорит: “Сирота, съезди завтра в Лобню, там клубника ранняя по 2 рубля 50 копеек за килограмм, возьми 4 кило, будем варенье варить. И вот тебе рубль на дорогу”. Мои лобнинские друганы сказали, что клубнику можно сторговать и по 2 рубля. Соответственно, оставалось еще на две бутылки винища «Солнцедар». Наши неокрепшие организмы приняли это пойло – и востребовали извечное русское ЕЩЕ. Порешили, что клубничку можно бы просто и «насобирать», посетив нашей делегацией чужой огород. В итоге, килограммов 40 мы «скомуниздили» точно и на рассвете пьяные и радостные поволокли добычу по адресу Луговая, ул. Парковая, 17. Таким образом, первое и, надеюсь, последнее мое участие в краже имущества, совершенного в составе группы лиц, обернулось полным и оглушительным фиаско».

Ольга же Всеволодовна сразу обо всем догадалась. Слегка пожурив «Чернуся и ко», аккуратно выведала местонахождение той плантации и заплатила владельцу, известному в округе как «клубничный король» Петрович, 50 рублей к взаимному удовлетворению сторон!

«Позднее Ольга Всеволодовна прилюдно подкалывала меня, припоминая эту историю: все бы так воровали, как Сирота!»

И вот еще одна история, которая хранилась в памяти этого хрипловатого. Он ее мне так и не написал – пришлось опять надавить…

«В то же самое лето приезжал какой-то одутловатый дядька с гитарой и фатоватыми усиками. Приезжали его послушать человек 30–40, кто на машинах, кто на электричках. Смотрели на него, как на божество. Дядька барственно выпивал рюмочку водочки, которую ему подносила восторженная Ольга Всеволодовна, барственно-старорежимно, как будто делал поглощением этой самой рюмочки величайшее одолжение. Потом он пел, а Ольга Всеволодовна записывала его на наш четырехдорожечный «Grundig». Пел – это громко сказано, он скорее шаманил, возможно это был первый рэпер. Пел (начитывал) про какую-то Леночку, вроде как ментярщицу, про какое-то партсобрание, про то, как шухера свистели в колокольчики, а граждане смеялись над картинкою… В общем дядька, как дядька… Я потом на эту пленку «URIAH HEEP WANDERWORLD» записал, правда Митечка меня чуть было не убил…»

Здесь я не стал вмешиваться в его текст. Чернусь, понимая, что эти строчки рано или поздно обретут гласность, осознанно отправил его ко мне в такой форме. «…приезжал какой-то одутловатый дядька…» Дядька! Мне по-настоящему жаль, что мое протеже – человек, хоть сколько-то одаренный, побывавший однажды в атмосфере истинной литературы (необычной лит. среде) – не может, не выпячивая свое эго, говорить о людях, чей талант и место в русской культуре НЕОСПОРИМЫ.

Я бы ему простил эти строки, найди он их где-то в пыльном чулане или же на чердаке с паутиной, или в своих старых тетрадях, полных двоек и троек, – напиши он их еще подростком, но не сегодня, когда ему давно за пятьдесят.

Лично я встречал «этого дядьку» не раз: он приезжал на «Киностудию им. Горького» – его брат, Валерий Гинзбург, прекрасный оператор в то время снимал картину «Гиперболоид инженера Гарина»; а я тогда, совсем еще мальчишка, состоял там на службе в учениках осветителя. Я хорошо помню, как этот самый «дядька» во время перерыва и перестановки света заходил к нам в павильон. Его сразу же окружала вся съемочная группа, и по тому, как он держался, можно было абсолютно точно сказать: это был ГОСПОДИН. Так вот этот самый господин был не кто иной, как Александр Аркадьевич Галич.

* * *

А позже произошла у меня одна неожиданная встреча во Франции, на Лазурном берегу, зимой. Событие, подтвердившее, что все в мире взаимосвязанно, в том числе наши мысли, а также и то, что я иду верной тропой в своих догадках.

В 2013 году я встречал Старый Новый год в Каннах, в легендарном отеле «Карлтон». Так случилось, что за нашим столом оказался очень интересный собеседник – француз, который объяснялся на русском языке не хуже любого выходца из Москвы или Петербурга. В начале нашего знакомства я даже не пытался докапываться до его происхождения, так как наша беседа была стремительной: было очень много людей вокруг, которые отвлекали и перебивали нас. На том ужине были достаточно приличные и интересные люди, и со многими хотелось пообщаться, но я так и не нашел время – не получилось. Беседа с моим настоящим «русским французом» меня держала – его манера рассказа, подача информации страшно зацепили.

В основном, мы говорили о великих литераторах ХХ века, вспоминали и Цветаеву, и Ахматову, и Бунина, и Берберову, и, конечно же, Пастернака. А так как из всех мною названых имен Пастернак был для меня более предпочтительным, мы остановились на подробном обсуждении именно его персоны, его гения.

Я рассказал о своих проектах вокруг романа «Доктор Живаго», вокруг жизни и любви Бориса Леонидовича и Ольги Ивинской. А он поведал мне историю своего знакомства с Ольгой Всеволодовной.