История Смутного времени в России в начале XVII века

Глубокомысленный гетман, удалив от Москвы опаснейшего из искателей царского престола, хотел иметь в руках своих и других соперников Владислава, присутствие коих в столице могло поколебать сомнительную верность москвитян к королевичу, призванному ими очевидно не по убеждению, а по необходимости. Царь Василий, князь Василий Васильевич Голицын и Михайло Федорович Романов были предметом его основательных подозрений. Происками своими он успел склонить бояр к отправке бывшего царя в Иосифов монастырь вопреки настояниям патриарха, который страшился оставить несчастного Василия в обители, занятой поляками, откуда ничто не могло им препятствовать отправить его в Польшу на вечный позор России²³⁷. В отвращение сего он предполагал удалить Василия в Соловецкий монастырь. Немногие из бояр пристали к мнению патриарха. В большей части из них, увлекаемых угодливостью гетману во всех случаях, не касавшихся их родовых преимуществ, благоразумная предусмотрительность святителя, к стыду их, не нашла отголоска. Царицу послали в Суздаль в Покровский монастырь, а царских братьев, князей Димитрия и Ивана Шуйских, выдали Жолкевскому с тем, чтобы король не оказывал им никакой милости и содержал бы их как пленников: условие, свидетельствующее о неумолимой ненависти москвитян к сим князьям, преследуемым общим мнением за приписываемое им участие в смерти героя Скопина²³⁸.

Чтобы удалить князя Голицына, Жолкевский предложил ему принять первое место между светскими людьми, назначаемыми в посольство к королю под Смоленск. Он представлял ему, что сим откроет себе путь к особенному перед прочими боярами благоволению нового государя²³⁹. Голицын не смел отказаться не столько по царедворческим расчетам, сколько из опасения возбудить подозрения поляков. Михаила Федоровича Романова по малолетству невозможно было включить в посольство. По крайней мере, гетман хотел иметь во власти своей важный, по его мнению, залог бездействия приверженцев сего юноши. По его убеждению, бояре назначили духовным главой посольства отца Михаила Романова, митрополита Филарета.

К довершению мер предосторожности, предпринятых гетманом для удержания столицы в повиновении, он почел полезным уменьшить число русских ратных людей, в Москве находившихся²⁴⁰. Под предлогом необходимости обезопасить Новгород от шведов и покорить буйный Псков он предложил боярам послать войско по направлению к сим городам. Все уже исполнялось по его желанию со стороны бояр, слепо доверявших ему или постыдно раболепствовавших. Иван Михайлович Салтыков с восемнадцатью тысячами человек, между коими было много стрельцов, выступил из Москвы седьмого сентября по дороге на Бежецк²⁴¹.

Отправляемое к королю посольство снаряжалось пышно и величаво. Настоящими послами были митрополит Филарет, боярин князь Василий Васильевич Голицын, окольничий князь Данило Иванович Мезецкий, думный дворянин Василий Борисович Сукин, думный дьяк Томила Луговской и дьяк Сыдавной Васильев²⁴². Но к ним присоединили выборных от всех сословий, а именно: Новоспасского архимандрита Ефимия, Троицкого келаря Авраамия Палицына, Угрешского игумена Иону, Вознесенского протоиерея Кирилла, стольников Ивана Головина и Бориса Пушкина, дворян князя Якова Борятинского и Бориса Глебова, стряпчего Леонтия Пивова, жильцов Ивана Коробьина и Семена Иванова, стрелецкого голову Ивана Козлова, гостей Ивана Кошурина и Григория Твердикова и при них шесть из лучших торговых людей, восемь стрельцов из приказов, четырех московских жилецких людей с сотен и слобод, семь подьячих и сорок шесть дворян из городов, между коими находился Захар Ляпунов²⁴³. Выборные сии посылались от лица всей земли испросить у короля отпуска сына его на царство. Свита была многочисленная. При одном митрополите находилось восемь священников, один ризничий, один духовник и сто тридцать митрополитских детей боярских и служебников; кроме того, считалось в прислуге при послах двести одиннадцать да при выборных двести сорок семь человек. Наконец, для охраны послов и в почесть им сопровождала их дружина из четырехсот пятидесяти шести дворян, детей боярских и стрельцов. Таким образом, всего-навсего отправлялись тысяча сто сорок шесть человек.