История Соединенных Штатов Америки

3. И хотя в Конституции не предусматривалось создание кабинета министров, президенту требовались единомышленники. Было оговорено, что он имеет право консультироваться с руководителями основных исполнительных служб, но первоначально таких было немного. Государственный секретарь (Джефферсон) отвечал за внешние и внутренние дела; Гамильтон — за казначейство; Нокс — за военное ведомство; Рэндольф стал Attorney General (главой министерства юстиции). Кроме того, Осгуд был назначен первым почтмейстером. Между этой президентской «семьей» и британским кабинетом министров не было ничего общего. Британский премьер-министр консультируется с коллегами; у американского президента их нет, он сам по себе является исполнительным органом. Если все его министры будут возражать против каких-то предложенных им мер, то его единственный голос перевесит все остальные. Джефферсон все еще занимал должность посла в Париже, когда Вашингтон решил назначить его госсекретарем. И хотя Джефферсон отнюдь не стремился занять этот пост, он согласился. «Индивид не волен выбирать место служения, — написал он президенту. — Ваше право приписывать нас туда, где мы принесем больше пользы обществу».

Джордж Вашингтон и его кабинет. Литография. 1876

4. Гамильтон и Джефферсон, которых Вашингтон только что сделал своими соратниками, воплощали две противоположные и противоречивые политические философии. Ни один историк, говоря об этих двоих, не мог удержаться, чтобы не создать их параллельные портреты, поскольку в самой природе этих людей усматривались параллели. Гамильтон представлял партию сопротивления; Джефферсон — партию движения. Джефферсон, богатый плантатор, владевший многочисленными рабами, был демократом. Гамильтон, в чьих жилах текла французская кровь и которому была свойственна чисто французская логика, восхищался британскими традициями; Джефферсон, в котором не было ни капли французской крови, поклонялся Дидро и Руссо. Гамильтон, такой же пессимист, как и все аристократы, утверждал, что человек человеку волк; Джефферсон, оптимист, как и все демократы, утверждал, что человек по природе добр, но его развращает общество. Гамильтон считал, что стране необходимо сильное правительство; Джефферсон — что правительство должно как можно меньше участвовать в управлении страной. Пылкий и темпераментный внешне Гамильтон ненавидел беспорядок; Джефферсон, казавшийся беспечным и благожелательным, говорил: «Мне нравится, когда время от времени происходят мятежи. Это напоминает природные грозы». Гамильтон хотел, чтобы миром правили «богатые, мудрые и добрые»; Джефферсон — чтобы миром правили самые обычные люди. Гамильтон считал человека «большим животным», Джефферсон — мыслящим телом. Циничный, нетерпеливый, а порой и высокомерный Гамильтон не придавал никакого значения общественному мнению. «Народ, — утверждал он, — это сборище животных, наделенных разумом, но неразумных». Джефферсон доверял и человеку, и общественному мнению. Гамильтон хотел сделать Соединенные Штаты индустриальной державой, Джефферсон — аграрной страной. Гамильтон хотел, чтобы государство держалось на преданности элиты, Джефферсон — на благорасположении масс. Он ратовал за независимость соединившихся штатов; Гамильтон охотно бы ослабил власть штатов ради укрепления федерального правительства. Самое любопытное, что Гамильтон, считавший себя реалистом, в душе был романтиком, а Джефферсон, считавший себя идеалистом, в действительности был реалистом. Гамильтон обращался за поддержкой к банкирам, Джефферсон — к фермерам; а в этом мире фермеров намного больше, чем банкиров.

Генерал-майор Генри Нокс. Военный министр правительства Вашингтона. Литография XIX века с оригинала работы Гилберта Стюарта (1809)