Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Луман поздно начал научную карьеру – по окончании юридического факультета Фрайбургского университета он много лет проработал чиновником и лишь после тридцати отважился заняться систематической научной работой – сначала, впрочем, больше в области теории управления, чем социологии. Диссертацию он защитил почти в сорок лет, а его первая значимая публикация относится к 1971 г. Ею стала книга «Теория общества или социальная технология: к каким результатам ведет системное исследование?» (Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie. Was leistet die Systemforschung?), соавтором которой был Юрген Хабермас, как и Луман оперирующий, как мы уже знаем, понятием социальной системы, но мыслящий абсолютно иначе и неизменно критичный в отношении взглядов Лумана[1203]. После нескольких лет работы в разных академических институтах Луман в 1968 г. перебрался в только что основанный Билефельдский университет, с которым был связан до конца жизни.

Следует упомянуть, что на пороге своей научной карьеры он год проучился у Толкотта Парсонса, что оказало заметное влияние на его образ мыслей, хотя нельзя сказать, что он просто стал немецким последователем или эпигоном американского теоретика. Концепции автора The Social System стали для него не более чем отправной точкой, от которой он со временем уходил все дальше. Как мы увидим, он действительно представлял похожий образ теоретического мышления, но отличало его от Парсонса гораздо больше; а у его теории были и иные истоки, а также системы отсчета, к числу которых, помимо новейших достижений биологии и теории информации, принадлежит, например, феноменология Гуссерля. Отношение Лумана к этой последней было, впрочем, совершенно иным, чем у современных представителей феноменологической социологии (а также Хабермаса), так как он не принимал идеи жизненного мира и не использовал понятия интерсубъективности, своего рода эквивалентом которого стало в его теории понятие социальной системы.

Луман публиковал очень много работ по самым разным темам. Наиболее полным изложением его взглядов является «Общество общества» (Die Gesellschaft der Gesellschaft, 1997, 2 т.), но упоминания заслуживают также по крайней мере и такие работы, как «Социология права» (Rechtssoziologie, 1972), «Любовь как страсть. К кодированию интимности» (Liebe als Passion. Zur Codierung von Intimität, 1982), «Социальные системы. Очерк общей теории» (Soziale Systeme. Grundriss einer allgemeinen Theorie, 1984), «Экологическая коммуникация. Может ли современное общество адаптироваться к экологической опасности?» (Ökologische Kommunikation. Kann die moderne Gesellschaft sich auf ökologische Gefährdungen einstellen?, 1986), «Экономика общества» (Die Wirtschaft der Gesellschaft, 1988), «Наука общества» (Die Wissenschaft der Gesellschaft, 1990), «Социология риска» (Soziologie des Risikos, 1991), «Наблюдения современности» (Beobachtungen der Moderne, 1992), «Право общества» (Das Recht der Gesellschaft, 1993), «Искусство общества» (Die Kunst der Gesellschaft, 1995), «Современная наука и феноменология» (Die Neuzeitlichen Wissenschaften und die Phänomenologie, 1996) и «Реальность массмедиа» (Die Realität der Massenmedien, 1996), не считая десятков статей, из которых наиболее важные вошли в сборники «Социологическое просвещение» (Soziologische Aufklärung, 1970–1995, 6 т.) и «Общественная структура и семантика. Исследования в области социологии знания современного общества» (Gesellschaftsstruktur und Semantik. Studien zur Wissenssoziologie der modernen Gesellschaft, 1980–1995, 4 т.)[1204].

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука