История средневековой философии

10. Отметив главные пункты, в которых Дунс Скот расходится с Фомой Аквинским, мы не станем уже следить дальше за его системой.

Между непосредственными учениками и последователями Дунса Скота следует упомянуть главным образом Франца Майрониса († 1325 г.), получившего титул Doctor illuminatissimus и введшего знаменитые сорбоннские диспуты, которые происходили каждую пятницу и на которых каждый диспутант должен был защищать свои тезисы беспрерывно с 6 ч. утра до 6 ч. вечера против всякого, кто захочет его оспаривать. Франц Майронис написал комментарий к сентенциям и «Quodlibeta»[81]. Далее следуют Иоанн Иандун, Антонио Андреа, Doctor dulcifluus († 1320 г.), Иоанн Бассолий и Петр Аквильский. К противникам Дунса Скота относятся Герард Болонский, Радульф Брйтоо, Гервей Наталис († 1323 г.), написавший комментарий к сентенциям и «Quodlibeta», в которых он решительно опровергает учение Скота с томистической точки зрения, а также Фома Брадвардин († 1349 г.).

Третий период Конец средневековой схоластики

Предварительные замечания

1. В XIV и XV вв. схоластика не сделала никаких существенных успехов. Две большие схоластические системы XIII в. – Фомы Аквинского и Дунса Скота – послужили точкой отправления для двух школ, которые существовали вплоть до конца Средних веков и в которых преимущественно сосредоточивалось научное движение двух последних столетий Средневековья. Это – томистическая и скотическая школы. Членов первой школы называют также реалистами, а второй – формалистами. Это не потому, что скотисты чуждались реализма; мы видели, что Дунс Скот еще сильнее, чем Фома, подчеркнул реальность универсалий. Но дело в том, что скотисты с Дунсом Скотом во главе помещали между реальным и виртуальным различием еще формальное, между тем как томисты последнего не признавали.

2. К этим двум главным школам в начале XIV в. присоединилась еще третья школа – номиналистическая. После того как в XII и XIII вв. номинализм был окончательно побежден и исчез из истории, он неожиданно снова выступил в начале XIV в. и получил такую силу, что образовал ядро целой школы, просуществовавшей до конца Средних веков. Правда, эта школа никогда не была господствующей; томистическая и скотическая школы со своим реализмом стояли все время во главе научного движения, но все же номинализм сумел в исходе Средневековья достичь более широкого значения, чем каким он пользовался в начале Средних веков.

3. К этим направлениям присоединилась еще четвертая школа, если только так можно назвать немецкую мистику. Возникновение этой школы падает еще на конец XIII в., а ее существование длится до последних столетий Средневековья. Эта мистическая школа едва ли менее важна, чем главные схоластические школы. Представителями ее были большей частью проповедники, которые естественно излагали свои мистические теории не на академическом латинском языке, а на народном. Они стремились посредством мистики привлечь народ к более совершенной христианской жизни. При этом они ссылались в своих проповедях не только на Отцов Церкви, но и на «учителей школы» и на учителя этих учителей, Аристотеля, стараясь извлечь отсюда доказательства для своих доктрин. «Немецкая мистика» вовсе не была обязана своим происхождением прямой оппозиции против схоластики, хотя, конечно, в своем развитии она пришла к результатам, противным схоластическим идеям.

4. Последния столетия Средневековья обыкновенно называют периодом упадка схоластики. Это верно лишь наполовину. Об упадке известного философского течения в строгом смысле, по нашему мнению, речь может идти лишь в том случае, если упадок касается самого его философского содержания, т. е. если из него все более и более исчезает момент спекулятивной истины и теряется в ложном философском миросозерцании. Этого нельзя сказать о схоластике XIV и XV вв. Она все время крепко держалась за основоположения великих схоластиков XIII в., и ее отступления в учении никогда не касались основ христианской спекуляции. Только номинализм пытался направить философию на путь эмпиризма и скептицизма, но, с одной стороны, номиналисты не дошли до крайних выводов из своей системы, с другой, как было уже упомянуто, номинализму не удалось занять господствующего положения, и он всегда оставался лишь второстепенным течением.

5. Если речь идет об упадке схоластики, то это может относиться только к ее форме. В этом направлении мы отнюдь не хотим отрицать «упадок» схоластики в XIV и XV веках. Прежде всего язык схоластики этого времени становится все небрежнее и грубее, стиль – тяжелее и безыскусственнее. Нет больше того гибкого, приятного изложения, которое мы привыкли встречать в раннем Средневековье. Язык до такой степени отступает на задний план пред содержанием, что как бы лишается в противоположность мысли всяких прав.