История средневековой философии

6. Во-вторых, метод, введенный в XIII в. в подражание Аристотелю, достиг крайней степени утрировки и вырождения. Когда позднейшие схоластики принимались обсуждать какой-нибудь вопрос, то они приводили всевозможные мнения о нем вместе с их основаниями, затем опровергали все доводы неправильных, по их взгляду, мнений, снова выдвигали возражения, которые можно было бы выставить против их опровержения, опровергали в свою очередь и эти возражения и т. д., так что при чтении подобных запутанных quaestiones с трудом можно было удержать нить рассуждения. Это, конечно, было большим злом и не могло содействовать успехам схоластики.

7. В-третьих, образование различных упомянутых выше школ заключало в себе то дурное последствие, что многие схоластики считали свою задачу выполненной, если только точно придерживались учения своей школы и защищали его от противников. Это создавало условия, в высшей степени неблагоприятные для возникновения истинной оригинальности. При таком положении дела философия и богословие не могли получить дальнейшего развития, и схоластики постоянно возвращались к тем вопросам, которые давно уже были вполне исчерпаны. Зато они изощряли до бесконечности свое остроумие при обработке этих вопросов. Вследствие этого окончательно терялась научная серьезность, а на место ее выступало тщеславие. Публичные диспуты часто вырождались в страстные перебранки. Приличие и достоинство нарушались до такой степени, что папы и епископы издавали строгие указы, в которых спорящие партии призывались к спокойствию и порядку.

8. Таковы были отрицательные стороны схоластики, к которым с исторической точки зрения невозможно отнестись иначе как только с полным порицанием. Но они свидетельствуют об упадке схоластики только по ее форме, но не по содержанию. Зерно схоластики было и всегда оставалось здоровым, но оно заключилось в твердую и горькую кору. Часто утверждают, что в позднейшей схоластике произошло полное разделение философии и богословия в том смысле, что была признана возможность противоречия между философией и богословием. Взгляд этот совершенно несостоятелен. Позднейшие схоластики, как и раннейшие, решительно держались того принципа, что истинное с философской точки зрения не может быть ложным с богословской и наоборот. Противоположное мнение высказывалось, но очень редко. Отделение философии от богословия в смысле признания первой за особую самостоятельную науку, правда, удерживалось позднейшими схоластиками, но в этом не было ничего нового. Это провозглашали и великие схоластики XIII века.

9. После всех этих предварительных замечаний перейдем сначала к выдающимся номиналистам XIV и XV вв., затем – к важнейшим реалистам (к которым мы причисляем и формалистов) и закончим немецкими мистиками[82].

I. Номиналисты

1. Петр Авреоли и Вильгельм Дуранд

1. Номинализм исходил как из скотической, так и из томистической школ. Первым скотистом, проложившим путь номинализму, был Петр Авреоли, францисканец и преподаватель в Париже († 1321 г.), написавший комментарии к сентенциям и «Quodlibeta»[83]. Он учил, что общие понятия относятся исключительно к области мышления. В действительности существуют только индивидуальные вещи; универсальное же имеет лишь интенциональное бытие: оно есть просто понятие (conceptus) и не более. Поэтому и вопрос о принципе индивидуации является совершенно праздным. Все действительное как таковое уже индивидуально. Однако если уж заходит речь о принципе индивидуации, то таковым может быть названа только действующая причина, которая дает вещам их бытие. Для обяснения интеллектуального познания нет надобности принимать species в качестве forma specularis.

2. Первым представителем номинализма из среды томистов был доминиканец Вильгельм Дуранд. С 1313 г. он также читал лекции в Париже и умер епископом в Мо в 1332 г. Главным его сочинением признается комментарий к «Сентенциям№ Ломбарда[84]. Его учение об универсалиях то же, что у Авреоли. Общее не заключается субъективно в вещах, но есть лишь предмет мысли; оно покоится на том, что мы сравниваем вещи между собою, и те из них, которые подобны друг другу, мыслим, не принимая во внимание их различий. Общее и частное в нашем познании означает одно и то же, с тем лишь различием, что первое обозначает предмет неопределенно, а второе – определенно. Таким образом, познание всеобщего является неопределенным и спутанным. Чтобы объяснить возникновение познания, вовсе не нужно прибегать к понятию species, а потому нет оснований полагать различие между деятельным и возможным разумом.

Мы не будем останавливаться подробнее на мнениях этих писателей, а прямо перейдем к собственному основателю номинализма, в системе которого полностью выразилось все номиналистическое учение со всеми его выводами. Его система даст полную картину номиналистического направления, каким оно выступает во второй половине Средних веков.

2. Вильгельм Оккам