История средневековой философии

6. Но если дело обстоит так, то самым близким и непосредственным объектом познания является не сама вещь, а находящийся в нас знак ее, и только через этот знак мы познаем предмет, обозначенный им. Но как и насколько мы познаем через понятие как знак вещи самую вещь? По Оккаму, понятие как знак замещает вещь. В отношении к понятию возможна двоякая точка зрения. Во-первых, понятие может замещать только самое себя, т. е. быть мыслимым в качестве чистого понятия. Тогда наше познание не стоит ни в каком отношении к предмету. Во-вторых, понятие, поскольку оно есть знак предмета, может замещать и этот предмет, т. е. находиться в отношении к вещи. Тогда наше познание становится в отношение к вещи, и через понятие нами познается предмет.

7. Этим определяется различие между рациональными и реальными науками. Те и другие имеют своим предметом понятия как знаки вещей: первые рассматривают понятие само по себе, вторые – поскольку оно замещает вещь. На этом же основывается различие между intentio prima et secunda. Первая обозначает такое понятие, которое стоит в отношении к вещи и замещает ее как ее знак, напр., человек; а intentio secunda есть такое понятие, которое относится не к вещи, а к понятию же, т. е. к intentio prima, и поэтому замещает только последнее как род, вид, индивидуум и т. д.

8. На этих твердо установленных предпосылках основывается учение Оккама об универсалиях. На вопрос, как возникает в уме общая мысль, он отвечает указанием на различие между интуитивным и абстрактным познанием. Если разум в интуитивном познании мыслит предмет в качестве индивидуального, каким он ему представляется, тогда он имеет о нем определенное познание. Если же он в абстрактном познании оставляет без внимания индивидуальную определенность предмета, тогда он мыслит о нем неопределенно, поскольку не отличает его от других, подобных ему, предметов. Это неопределенное познание предмета и есть всеобщее.

9. Итак, универсальное и само по себе не есть объективная реальность и не имеет основания в области объективного; оно – исключительно продукт разума, вытекающий из абстрактного познания. Это – просто неопределенная мысль, зарождающаяся в абстрактном познании, в противоположность определенной мысли, вытекающей из интуитивного познания. Из этого ясно видно, как надо представлять себе универсальное в его отношении к вещам. Оно есть только понятие, которому свойственно быть знаком многих вещей и замещать их собою. Рассматриваемое в качестве мысли, универсальное есть нечто чисто единичное, как и всякая другая мысль, и является общим лишь постольку, поскольку оно может быть знаком многих вещей. Поэтому расчленение предметов на роды и виды покоится не на объективных отношениях, а имеет свое основание в том, что одно понятие служит знаком большего количества вещей, другое – меньшего. О принципе индивидуации не может быть и речи, так как общее не имеет реальности. Вопрос об этом принципе есть совершенно праздный.

10. Таковы основные пункты номинализма Оккама. Рассмотрим теперь вкратце те выводы, которые он делает из них:

а) что благодаря признанию понятий за простые знаки и отрицанию объективной реальности универсалий была значительно поколеблена связь мышления с областью объективного – это вполне очевидно само по себе. Поэтому нет ничего удивительного, если у Оккама выступает известная скептическая тенденция. Она становится достойной внимания в признании, что доказательства бытия Божия, основанные на данных разума, никоим образом не могут быть демонстративными и принудительными. Ибо, говорит он, совершенно недоказуемо, чтобы кроме тел подлунного мира, подлежащих возникновению и разрушению, еще что-либо отличалось тварным характером. Относительно отделенных субстанций, небесных тел и человеческих душ не может быть установлено с демонстративной очевидностью, что они сотворены, а не вечны. Для объяснения же происхождения возникающих и уничтожающихся тел достаточно причинности небесных тел и естественных факторов здешнего мира, и нет надобности искать для них какой-либо дальнейшей причины. Следовательно, от бытия вещей в этом мире нельзя заключать с достоверностью о бытии стоящего над миром Бога как причины его;

b) не только бытие, но также единство и бесконечность Бога не могут быть демонстративно доказаны на основании данных разума. Что касается прежде всего единства, то вполне возможно мыслить множество миров и многочисленных их двигателей, или же многих, согласно действующих, двигателей одного мира. А что касается бесконечности, то каждое действие божественной причинности конечно, а если это так, то ни каждое из этих действий в отдельности, ни все вместе не могут служить посылкой для заключения о бесконечности причины. Итак, только благодаря религии мы можем иметь полную уверенность во всех этих истинах. Это сохраняет свою силу и по отношению к вопросу, вечен ли мир, или имел начало;