Читаем История светлых времен (Аквариум в контексте мировой культуры) полностью

Ни Акустику, ни Электричество нельзя было назвать эклектичными. Эти компиляции - чистейшая эклектика. Они говорят лишь о том, что эпоха высокого стиля Аквариума ушла безвозвратно. И сам БГ ничего уже не помнит.

И правильно делает. Пусть все помнит компьютер - он железный. С изобретением бездонного вместилища памяти с его мегабайтами человеческая память - мозг - может отдыхать. Ему не нужно помнить никакую историю, которую можнь вогнать в компьютер или компакт-диски - и идти дальше своей тропой, больше не заморачиваясь.

Еще раз вспомним старый девиз старого Акына: DON'T LOOK BACK.


Не буду ругать Библиотеку: в ней есть живые книги и живые песни. Но прослушать эти аквариумные компиляции все равно что перечитать 88 том ПСС Льва Николаевича Толстого.


РУССКИЙ АЛЬБОМ

Архистратиг

Никита Рязанский

Государыня

Ласточка

Волки и Вороны

Заповедная Песня

Сирин, Алконост, Гамаюн

Кони Беспредела

Елизавета

Бурлак

25-й День Луны


БГ: Когда старый Аквариум официально был объявлен закрытым, появилось пьянящее ощущенье свободы - теперь я могу все. Посмотрим, что все? Старых песен петь не хочется, это понятно. И тут вот начинаются новые песни, Государыня, абсолютная идиотская тогда для меня, потому что ломающийся размер этой песни был для меня просто открытием, я не умею писать такие песни, откуда это берется, я не знаю. И набор слов в общем-то не очень для меня характерный. Если вспомнить старый Аквариум, то какая Госудырыня, какая Россия? И когда Волки и Вороны начали у меня бродить в голове, это было какое-то водочно-похмельно-московское состояние, хотя можно и без водки и без похмелья, общее какое-то кружащее состояние, но в принципе ощущение тяжелого похмелья, ощущение, что все не так. Но там что-то брезжило, какой-то проблеск, и поэтому я эти песни распутывал не торопясь, очень долго, ждал, когда придет правильная строчка. И первая строчка пришла уже после того, как песня была написана. Так она сама себя проявила. Она долго писалась, я так просто сидел сидел, когда у меня были свободные пять минут, я ее тренькал себе, тренькал, потому что она огромная.

Мифология строила сама себя, я ничего не придумывал, а то, что придумал, то потом и ушло по счастию".

Вершины таковы, что падая с них, ты оказываешься в пропасти, где кончается красивый холм и начинается дремучий лес. Тебя охватывает настоящая тревога - где я? Что со мной? Вот они странные места, где не видать ни зги, где засада может подстерегать везде. Рок-н-ролльный храм разрушен, идеалы втоптаны в грязь, карта бита. Рок-н-ролльная невинность обернулась виной, и чем прекраснее были идеалы, тем горше чувство вины,чем выше был холм, тем глубже оказалась пропасть. Альбом пронизан ощущением тревоги, и поистине в его образах есть что-то зловещее.

Быть может, это чувство возникает от того, что Смерть, тот "единственный друг", видящийся БГ в свое время учителем мудрости, становится крестной мукой. Смерть становится мучительной. Миф оказывается кровавой реальностью, и чтобы не утратить чувство мифа, эту реальность необходимо принять, с ней нужно справиться.

Но в отличие, скажем, от Нила Янга, БГ не собирает жатву с рок-н-ролльной эпохи, потому что это невеселая жатва. Поле битвы усеяно костьми мертвых героев, реют черные птицы, все поросло ядовитыми грибочками, между поколениями разверзлась еще одна бездна. БГ просто уходит дальше и не оглядывается на это проигранное сражение. Но ощущение тревоги есть - БГ попал в какие-то новые места, где прежнюю карту можно выбросить. Нечисть не знает ничего о Битлз или Бобе Дилане, ее не спугнешь цитатами из Дао Дэ Дзин. Единственный компас в этих местах - православная икона. И эту икону приходится рисовать самому.

В "Русском Альбоме" БГ предстает не столько рокером, не столько артистом и даже художником, сколько - изографом.

В отличие от таких вещей как День Серебра или Время Колокольчиков, Русский Альбом сознательно ограничивает себя рамками иконы. В него не попадает суетное, сор, из которого растут стихи. Его Оклад - инструментальные штучки "Архистратиг" и "25-й День Луны". В нем есть Свет и тьма - и именно в такой пропорции, как на иконах.

Но в отличие от классики Аквариума Альбом так или иначе связан с русской политикой. Привожу цитату из своих записей.

"Хамское рыло сегодняшней России погружает в глубокий кислотный транс. Презрение к русской политике становится презрением к русскому народу. Быковатый царь бабачит и тычет. Итоги недавних выборов с Жириновским на коне чудовищны. Рок-н-ролла нет. Панк-рок тяжел и невесел. О Дилане поговорить не с кем. Барышни слушают неправильную музыку. Народ непросвещен. Стрелецкие бунты по-прежнему кровавы. БГ отъехал на конях беспредела. Преступность растет. Битлз забыли все. Пистолз понимают наоборот. Квелая интеллигенция сидит по домам.

Никто не дает ответа.

Только чудным звоном заливается колокольчик.

И кажется БГ в Русском Альбоме его услышал."

(по прослушивании Русского Альбома).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь. Том I
Моя жизнь. Том I

«Моя жизнь» Рихарда Вагнера является и ценным документом эпохи, и свидетельством очевидца. Внимание к мелким деталям, описание бытовых подробностей, характеристики многочисленных современников, от соседа-кузнеца или пекаря с параллельной улицы до королевских особ и величайших деятелей искусств своего времени, – это дает возможность увидеть жизнь Европы XIX века во всем ее многообразии. Но, конечно же, на передний план выступает сама фигура гениального композитора, творчество которого поистине раскололо мир надвое: на безоговорочных сторонников Вагнера и столь же безоговорочных его противников. Личность подобного гигантского масштаба неизбежно должна вызывать и у современников, и у потомков самый жгучий интерес.Новое издание мемуаров Вагнера – настоящее событие в культурной жизни России. Перевод 1911–1912 годов подвергнут новой редактуре и сверен с немецким оригиналом с максимальным исправлением всех недочетов и ошибок, а также снабжен подробным справочным аппаратом. Все это делает настоящий двухтомник интересным не только для любителей музыки, но даже для историков.

Рихард Вагнер

Музыка
Бах
Бах

Жизнь великого композитора, называемого еще в XVIII веке святым от музыки, небогата событиями. Вопреки этому, Баху удавалось неоднократно ставить в тупик своих биографов. Некоторые его поступки кажутся удивительно нелогичными. И сам он — такой простой и обыденный, аккуратно ведущий домашнюю бухгалтерию и воспитывающий многочисленных детей — будто ускользает от понимания. Почему именно ему открылись недосягаемые высоты и глубины? Что служило Мастеру камертоном, по которому он выстраивал свои шедевры?Эта книга написана не для профессиональных музыкантов и уж точно — не для баховедов. Наука, изучающая творчество величайшего из композиторов, насчитывает не одну сотню томов. Лучшие из них — на немецком языке. Глупо было бы пытаться соперничать с европейскими исследователями по части эксклюзивности материалов. Такая задача здесь и не ставится. Автору хотелось бы рассказать не только о великом человеке, но и о среде, его взрастившей. О городах, в которых он жил, о людях, оказавших на него влияние, и об интересных особенностях его профессии. Рассказать не абстрактным людям, а своим соотечественникам — любителям музыки, зачастую весьма далеким от контекста западноевропейских духовных традиций.

Анна Михайловна Ветлугина , Марк Лебуше , Сергей Александрович Морозов , Сергей Шустов

Музыка / Современная русская и зарубежная проза / Документальное / Биографии и Мемуары