Читаем Історія світу. Минуле як дзеркало сьогодення полностью

Отже, нова з історичного погляду дискусія про сучасні та майбутні природні й антропогенні зміни клімату порушила низку вкрай важливих глобальноісторичних проблем, що мають величезне суспільне значення. Крім того, самі аргументи про зміни клімату ґрунтуються на аналізі світової історії — кліматологічні моделі мають ж бо сенс, лише якщо вони спираються на дані багатьох років. Що більше точних історичних даних з усіх регіонів світу, то точніші моделі. Тож, щоб зрозуміти кліматичні зміни й те, як вони впливають на суспільство, дані мають охоплювати і широкі хронологічні рамки, і широку географію. Лише рекордні температурні показники в Антарктиді, посухи в Індії чи Австралії, потопи у Венеції чи в Удді нічого не кажуть про місцеві кліматичні зміни, а ще менше — про глобальні, адже іноді окремі події у випадкових регіонах — це просто результат погоди. Історія світу, писана нині, може використовувати низку природознавчих даних і мусить зважати на методи, за допомогою яких ці дані отримали. Вивчаючи клімат, учені змогли виявити неймовірну кількість даних, що допоможуть нам зрозуміти історичні події. Тепер ми знаємо про нищівні наслідки Ель-Ніньйо в Індії та Китаї наприкінці XVIII i XIX століть, колапс цивілізації Мая в Месоамериці приблизно тисячею років раніше й Малий льодовиковий період, що тривав від середини XV до середини XIX століття[363].

Водночас у кліматичній історії часто саме сучасність становить ту норму, з якої все бере відлік. Такий погляд порушує іншу проблему, пов’язану зі взаємовідношенням сучасності й минулого. Позаяк історія — це плинність сучасностей, який рік тоді треба вважати за нормальний або який клімат нормальний, коли визначаємо його зміни? Як визначити й обґрунтувати, якою є «нормальна» середня температура на планеті? Хоч би яку позицію щодо кліматичних змін áктори не займали, зазвичай усі «табори» вважають нашу сучасність, тобто 2030 або 2040 рік, за нову «нормальність», адже саме в ці роки, згідно з планами, клімат стабілізується, немов «очиститься», повернеться до ідеального стану. Але достоту, як немає «нормального» стану в історії суспільств, так і немає його в історії клімату. Він радикально змінювався впродовж мільярдів років існування нашої планети. Вибраний за критерій для метеорологів певний рік або десятиліття суперечить нашим знанням про історію клімату. Постійно змінюючи кліматологічну норму (метеорологи нещодавно почали працювати над новим 30-річним циклом), сама наша сучасність стає нормою. Однак немає жодних аргументів, які підтримували б тезу про те, що 1990, або 2020, або 1810, або 1210, нульовий рік або 8000 р. до н.е. — це стандартний кліматичний рік. Нічого не вказує на те, що є «правильний» період, з яким потрібно зіставляти всі зміни.

Коли ми в такий спосіб перетворюємо сучасність — хоч у суспільній, хоч у кліматичній царині — на «нормальну», це вияв недалекоглядного й застарілого погляду на історію як процес. Водночас дуже складно знайти іншу альтернативу, якщо хочемо вдало мобілізувати всі сили в боротьбі проти кліматичних змін, адже від них насамперед залежить існування будь-якого суспільства. Цей парадокс зоставатиметься нерозв’язаним і далі визначатиме всі дискусії та суперечки про кліматичні зміни й боротьбу з ними.

Соціологія може навести чимало прикладів того, що такі антиісторичні ідеї, як «нормальність» клімату, — це вигадка. Адже від появи перших цивілізацій на Близькому Сході та в Азії організовані суспільства мусили пристосовуватися до радикальних кліматичних змін.

  Посуха, потоп і смерть цивілізацій


Зміни клімату, безсумнівно, знищили й стерли з історії низку цивілізацій, а різні кліматичні умови мали вирішальне значення для майбутнього країн і континентів. Пристосування до кліматичних змін — це один із найістотніших чинників, що сформував історію людини зі світанку часів до сьогодення.

Чотиритисячорічний «Епос про Гільгамеша» свідчить про те, що зміни клімату та природні катастрофи — це частина історії людини. Шумерська цивілізація зникла з історії через низку причин, але найголовнішою було поєднання величезних повеней і посух. Індська цивілізація щезла з анналів історії, щойно опинилася в посушливій місцевості майже 4000 років тому через зміни русел великих річок на індійському субконтиненті. Низка китайських династій — я показав лише дві, Мін і Цін, — розвалилися почасти через тиск повеней і паводків. Монгольську експансію Чингісхана на захід, імовірно, зупинили саме зміни клімату, а колонізація Північної Європи почалася після останнього льодовикового періоду, коли тамтешні землі визволилися від криги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука