История татар Пензенского края. Том 1

Мифология татар-мишарей Пензенской области богата как различного рода преданиями, так и фантастическими представлениями о мире, преимущественно почерпанного из языческой культуры. Большой интерес представляют многочисленные пережитки в идеологии мишарей. Они сохранились до наших дней в виде местных верований. Проникновение ислама в Среднее Поволжье принято считать с начала X в. н. э. Утверждается, что мусульманскую веру якобы приняла сначала феодальная знать булгаро-буртасских племен, но преобладающее большинство тюркского населения вплоть до начала XX в. оставалось языческим. Об этом наглядно иллюстрирует книга В. А. Гордлевского «Элементы культуры у касимовских татар» (Рязань, 1927). Автор посетил с научной экспедицией в начале XX в. г. Касимов и подробно описал языческие верования местного татарского народонаселения. Гордлевский пишет: «Номинально христиане с XIV в. и финны, очевидно, коснели в язычестве; жизнь, однако, брала свое: то от мусульман (служилых татар), то от христиан – колонистов испытывали они удары, разбившие целостность их миросозерцания, и впитывали в себе элементы христианско-мусульманские. Но, замедлив обрусение, мусульманство невольно способствовало сохранению обломков язычества: борьба шла сначала между мусульманством и христианством, а язычество было противниками недооценено… Так, в Касимовском крае скрестились три культуры: языческо-финская, мусульманско-татарская и христианско-русская.

Духовенство пришло в Касимов со стороны, из губерний – Тамбовской. Пензенской, Казанской и др., – в уезде образовались наследственные династии мулл (ахуны в Касимове, муллы в Царицыне), да и в других селениях. Очевидно, между касимовцами достойные кандидаты отсутствовали. Указные муллы, понятно, осуждали все, что противно было шариату, но паства была настроена враждебно к исламу, и духовенство должно было идти на уступки. Мечети (деревянные), понастроенные на левом берегу Оки, пустовали; чтобы приохотить язычествующее население к мечети, муллы разрешили вход в мечеть в лаптях, без совершения омовения. Религиозные воззрения касимовца представляют сложные синкретизм трех религий, это, так сказать, троеверы. Но за последние 100–150 лет произошел громадный сдвиг в сторону омусульманивания и параллельно отатарения.

На мечеть население перенесло старые представления, сохранившиеся у него о храме или о «капище». Касимовские женщины приходили в ханскую мечеть со свечами и, положив их на подоконник, зажигали и скоро опять тушили. На стенах долго, как вспоминает ахун, были следы о копоти… Языческие обряды живы и в городе, и в селениях. В краткой биографической заметке об ахуне с 1790 г. при ханской мечети Абдул-Вахиде Девлекамове сказано (со слов внука, ахуна М. А. Девлекамов), что ему удалось вывести из употребления языческие (черемисские) обряды, но отголоски их докатились до XX в.»[300].

Древнейшие верования татар о богах были связаны, прежде всего, с древнетюркским небесным божеством Тенгри, который у татар Поволжья представлялся как один Бог. Его имя встречается в тюрко-татарских эпитафиях, начиная с XIII в., а также в поэме Кул Гали «Сказание о Юсуфе» («Кыйса-и Йосыф»). Восприятие Тенгри как единого Бога и другие его сущностные характеристики в целом не противоречило восприятию Аллаха, и по этой причине переход в ислам для древних татар происходил безболезненно, хотя и продолжительно во времени, и именно это восприятие позволило сохраниться в верованиях и традициях татар чисто языческие компоненты. Постепенно имя древнетюркского Тенгри стало тождественным с именем Аллаха. В древних мусульманских надгробных плитах оба имени и символы Тенгри в виде схематических изображений солнца встречаются одновременно. Все это еще раз свидетельствует о том, что ранний ислам был совершенно не таким, каким мы его сегодня знаем. Суфийский, следовательно, полуязыческий компонент данного течения был составляющим.

Тенгрианство было порождено обожествлением природы и почитанием духов предков. Тюрки поклонялись предметам и явлениям окружающего мира и умели смотреть на природу как на существо одушевленное. По представлениям татар Тенгри ниспускал на землю гром и молнию, и они часто служили как орудия наказания провинившихся людей. Ибн Фадлан сообщает о булгарах: «Если молния ударит в дом, то они не приближаются к нему и оставляют его таким, как он есть… И они говорят, что этот дом того, на ком лежит гнев бога»[301].

По этой причине татары запрещали использовать в качестве топлива и для строительства деревья, пораженные молнией, ибо прикасание божественной силы считалась сверхъестественным и тайным. Но в то же время, лучина от такого дерева могла служить лечебным средством, а камни, найденные на месте удара молнии, считались оберегами против поражения молнией. Огонь от молнии запрещалось заливать водой, для его тушения использовалось молоко черной коровы.