История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

Как принято полагать, генетическое родство языков обусловлено былым существованием праязыка, в результате развития и распада которого, через стадии существования промежуточных праязыков, в конечном счете сложились родственные языки данной семьи или группы. Относительно уральских языков следует предполагать былое существование уральского праязыка, давшего начало самодийскому и финно-угорскому праязыкам; в результате распада финно-угорского праязыка сложились угорский, пермский, прамарийский, прамордовский и прибалтийско-финско-саамский праязыки. Финно-пермская, финно-волжская, обско-угорская языковые общности вероятнее всего обязаны былому существованию не относительно единых соответствующих праязыков, а достаточно интенсивным контактам близкородственных языков. Языковое родство — практически единственное, что объединяет уральские народы друг с другом и отличает их от всех других: выявить черты материальной, духовной культуры, антропологического типа, характерные только для уральцев и свойственные всем народам общности не представляется возможным. Поэтому исследование уральской предыстории должно прежде всего ответить на вопрос о прародине — о временной и пространственной локализации уральского, финно-угорского и самодийского праязыков.

Время распада уральского и финно-угорского праязыков определяется прежде всего с помощью выявленных в уральских языках заимствований из индоиранских (арийских) языков, которые распределены следующим образом: в уральском праязыке не было индоиранских (и индоевропейских вообще) заимствований, в самодийском праязыке имеются только весьма немногочисленные заимствования из языка среднеиранского типа, что говорит об очень поздних (едва ли ранее конца 1 тыс. до н. э.) контактах прасамодийцев с населением евразийских степей. В финно-угорских языках имеются восходящие к праязыку (т. е. распространенные во всех или почти во всех группах финно-угорских языков) слова, заимствованные из индоиранских языков уже после выделения их из индоевропейской общности, но отражающие еще очень ранние стадии развития звукового строя этих языков. Более поздние арийские (точнее уже собственно иранские) заимствования в финно-угорских языках отдельных групп (прежде всего — в венгерском, пермских и марийском) показывают, что, во-первых, контакты финно-угорского населения лесной зоны Евразии с лесостепным и степным населением, говорившим на арийских (иранских) языках, были скорее всего непрерывны с прафинно-угорского времени вплоть до смены этого населения в степях тюрками, и, во-вторых, что распад финно-угорского праязыка произошел после распада праиндо-европейского, в период самостоятельного развития языков индоиранской (арийской) ветви, но до сложения собственно иранских языковых форм, зафиксированных в древнеперсидских и авестийских памятниках рубежа 1–2 — середины 1 тыс. до н. э. В абсолютных датах распад финно-угорского праязыка следует, таким образом, датировать периодом между концом 4-го и второй половиной 2 тыс. до н. э. Исходя из чисто оценочных критериев предполагается, что распад прауральского языка имел место, по крайней мере, на тысячу лет раньше.

Анализ реконструированной прафинно-угорской лексики позволяет с высокой степенью достоверности утверждать, что носители финно-угорского праязыка не были знакомы с производящим хозяйством, равно как не приходится предполагать наличие у них сколько-нибудь развитой металлообработки. Это позволяет исключить 2 тыс. до н. э., когда эти новшества постепенно распространились в лесной зоне Восточной Европы и Западной Сибири, из временного периода, которым можно датировать позднейший этап существования прафинно-угорской общности. Что касается прауральского языка, то предполагавшееся исследователями начала и середины XX в. знакомство носителей этого праязыка с керамикой не бесспорно: прауральское слово, традиционно интерпретируемое как глиняный сосуд, отнюдь не обязательно означало именно керамический сосуд в прауральскую эпоху, кроме того, оно имеет интересные параллели в дравидийских и индоевропейских языках и может, таким образом, представлять собой миграционный культурный термин, попавший в разные уральские языки уже после распада праязыкового единства. Поэтому в принципе ничто не мешает относить распад уральского праязыка еще к мезолитическому времени.

Распад самодийского праязыка на основании значительной близости самодийских языков в целом, наличия в прасамодийском языке заимствований из тюркского языка «булгарского типа» (R-тюркского), в том числе — слова для лошади, отражения в прасамодийской лексике знакомства носителей праязыка с железом и скотоводством и т. д. принято относить к рубежу эр или к первым столетиям н. э.