История татар. Том I. Народы степной Евразии в древности

Следует также отметить, что послевоенный период ознаменовался заметными успехами в изучении и публикации источников по истории тюркских народов. В 1950-е гг. С.Е. Маловым был издан целый ряд работ по древнетюркским письменным источникам [Малов, 1951; 1952; 1959]. Тогда же был переиздан фундаментальный труд по истории тюрок-кочевников — сборник переводов китайских летописей, выполненных Н.Я. Бичуриным [Бичурин, 1953]. Опираясь на достижения кочевниковедения 1930-50-х гг., развивая, дополняя и критикуя результаты работы своих предшественников, исследователи последующей эпохи добились новых результатов в изучение рассматриваемой проблемы.

IV этап: конец 50-х — 90-е гг. XX в.

Конец эпохи сталинизма ознаменовался коренным поворотом в общественно-политической жизни страны. «XX съезд КПСС и опубликованное вскоре постановление ЦК КПСС „О преодолении культа личности и его последствий“, положившие начало обновлению страны, были знаменательной вехой и для исторической науки. Началась борьба с догматизмом и начетничеством, стал восстанавливаться метод творческих дискуссий как главное средство решения спорных вопросов» [Балашов, Юрченко, с. 88]. Перемены, происходившие в исторической науке в период «оттепели», в полной мере коснулись и отечественного кочевниковедения. Господствовавшие ранее установки о формационной принадлежности кочевых обществ к рабовладельческой, феодальной (патриархально-феодальной) формациям были подвергнуты критике и переосмыслению, в связи с чем вновь всплыли вопросы, связанные с государственностью кочевников. В работах некоторых исследователей были пересмотрены казавшиеся незыблемыми положения о прямой зависимости социально-политического развития от экономического базиса кочевых сообществ, а порой подвергался сомнению даже сам факт существования института государства у кочевников. В то же время теория кочевого феодализма также не была забыта и получила свое развитие в исследованиях целого ряда авторов. В силу всего этого общая картина различных точек зрения выглядит куда ярче и многообразнее чем в предшествующий период.

На конец 50-х гг. XX в. приходится начало публичной научной деятельности Л.Н. Гумилева, одной из самых интересных и в то же время неоднозначных фигур русской историографии прошлого столетия. Истории кочевников евразийских степей посвящено большинство его книг и статей. В работах Гумилева наиболее ярко выражена идея о доклассовом характере ранней государственности у кочевников. Государственность у хуннов возникла, по мнению историка, из-за перехода разобщенных по аилам кочевников к круглогодовым перекочевкам. Эти аилы стали образовывать теперь спаянные группы, возникала потребность в организации этих групп для обороны от врагов и поддержания внутреннего порядка. Этот зародыш государственности, по мнению Гумилева, более древний, чем институт классового государства. Саму державу Хунну ученый рассматривает как общество, где господствовали родо-племенные институты, и определяет как «родовую империю» [Гумилев, 1960, с. 83].

Тюркский каганат, по мнению Л.Н. Гумилева, образовался вследствие завоевательной политики ханов из рода Ашина, в результате которой были объединены почти все степные народы Евразии и прилегающие территории с оседло-земледельческим населением. Чтобы эффективно контролировать эти страны и народы, древние тюрки создали свое государственное объединение — эль. Основным противоречием в первом Тюркском каганате было противоречие между тюркской военной демократией и покоренными племенами, находившимися еще в стадии родового строя. Ввиду недолгого существования государства исследователь рассматривает Тюркский каганат как незавершенный процесс классообразования [Гумилев, 1961, с. 18].

Феодальные отношения, согласно концепции Л.Н. Гумилева, возникали только по периферии Великой Степи, там, где кочевники завоевывали страны с оседло-земледельческим населением. В качестве примеров Гумилев приводит государство Сельджукидов, Золотую Орду, монгольские династии в Иране и Китае. При том оставшиеся в степи кочевники продолжали сохранять прежние общественные отношения [Гумилев, 1969, с. 80].

Сочинения Л.Н. Гумилева отличаются легкостью слога и доступностью изложения материала, что обеспечило им широкую популярность, особенно в тюркских республиках бывшего СССР, и в Татарстане в том числе. Но следует отметить, что наряду с доброжелательным тоном по отношению к тюркским народам, в сочинениях Гумилева отчетливо прослеживается негативное отношение к исламу (см.: [Гумилев, 1994]), религии, которую исповедует подавляющее большинство тюркских народов. Если ранние работы Гумилева, такие, как «Хунну», «Древние тюрки» и др., не выходят за рамки научных монографий, то более поздние труды базируются на разработанной им теории «этногенеза и пассионарности». История тюркских народов в этих работах служит лишь для иллюстрации достаточно спорной и противоречивой теории.