История Трапезундской империи

Однако по своей природе транзитная торговля была мало и однобоко связана с развитием внутреннего рынка области Понта, не способствовала равномерному экономическому подъему государства. Товарность сельского хозяйства в этих условиях повышалась медленно. Пребывание генуэзцев и венецианцев в Трапезунде было чревато военными конфликтами, что наносило ущерб империи. Но, сохранив коммеркии и извлекая из них выгоды, правящий класс Трапезундской империи в большей степени, чем византийский, был заинтересован в развитии значительной посреднической торговли. Даже местные архонты, жившие на границах и в провинции, черпали подчас основную долю доходов от поборов у проезжавших через их владения купцов и путешественников. Таким рисует Льва Кавасита «Дневник» Клавихо[1270]. Впрочем, как показывают раннеосманские кадастры, Каваситы получали значительные доходы от производства вина, злаков, оливкового масла. При этом лишь немногими землями, перечисленными в дефтере, они владели на правах гоникона (затем — мюлька). Возможно, это еще одно свидетельство распространенности проний и разных форм условной земельной собственности в Трапезундской империи[1271].

2. 3. Финансы

Доходы трапезундского фиска, и уж тем более бюджет империи, определить очень трудно. В нашем распоряжении нет приходно-расходных книг трапезундских государей, подобных массариям. Для их оценки приходится прибегать к весьма косвенным показателям и специальным методам анализа.

По сведениям о налогообложении венецианской торговли в Трапезунде, в самом начале обустройства там фактории в 1319–1320 г., доходы от нее трапезундского фиска составляли минимум 375,2 тыс. аспров в год[1272]. Если предположить, что существовавшая дольше и превосходившая венецианскую генуэзская фактория, чьи жители платили те же налоги, приносила столько же (а это минимальные показатели), то казна трапезундских императоров получала более 750 тыс. аспров в год от торговли с итальянскими морскими республиками в благоприятный для развития коммерции период. В 1441 г., когда торговля испытала значительный спад, откуп одного торгового налога с генуэзцев в пользу своей фактории (примерно 1–1,5 % ad valorem товаров) дал 14 тыс. аспров в год[1273]. Казна, получавшая не менее 2 % от коммеркиев с генуэзцев, должна была иметь, как минимум, вдвое больше только от лигурийской коммерции. Но 28–30 тыс. аспров, значительно девальвированных в то время, плюс примерно столько же или даже менее от венецианцев намного скромнее, чем поступления начала XIV в. Можно предполагать, что доходы казны от торговли с западноевропейцами сократились на порядок. Государство беднело, сокращалась и его территория. Между тем минимальные личные доходы последнего трапезундского императора Давида (1460–61) и его ближайших родственников от аграрной сферы были более 100 тыс. аспров[1274] (2048 зол. флоринов). Видимо, эта цифра, полученная в результате подсчетов по османскому кадастру 1486/87 г., не учитывает всех реальных поступлений в казну, ибо кроме того, что составитель кадастра оставлял без внимания большую часть недвижимого имущества и доходов с него[1275], отнюдь не все земли, принадлежавшие Комнинам, попали в опись, а среди упомянутых земель их прежний владелец, в том числе — император, не всегда назван. Поэтому на практике трудно различить крестьянскую альменду и земли гоникона, попавшие в хасс. О масштабах поступлений от аграрной сферы в конце империи свидетельствуют доходы получаемые одним трабзонским санджакбеем в 1486/87 г. — не менее 251 316 аспров-акче (5129 зол. флоринов) ежегодно[1276]. Возможно, доходы фиска Великих Комнинов от аграрной сферы стали превышать поступления от таможенных и иных торговых пошлин.

Доходы среднего трапезундского монастыря Фарос, имевшего 65 париков, в 1432 г. составляли 6680 аспров, а крупнейшего столичного монастыря Богородицы Хрисокефалы в середине XV столетия — 11 608 аспров в год. Это значительная часть, но не все поступления[1277]. Все приведенные цифры — сугубо ориентировочные показатели.

3. Трапезундские армия и флот

Обстановка непрекращавшейся военной борьбы на границах и постоянная внешняя опасность заставляли правительство уделять немалое внимание армии и флоту. Источники, к сожалению, позволяют скорее высветить некоторые детали военной организации, чем представить всю ее структуру и функции.