Читаем История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина полностью

Адам Кисель отвез требования гетмана в Варшаву. Они были обширными, но не слишком наглыми; для человека, обладавшего мудростью и опытом Владислава IV и Станислава Конецпольского, они не закрыли бы возможности для дальнейших переговоров. Но Ян-Казимир был слаб и упрям, а коронный гетман Иеремия Вишневецкий ненавидел казаков лютой ненавистью. На требования Богдана Хмельницкого они ответили категорическим отказом, после чего новая война и отделение Украины от Польши стали неизбежными.

К весне 1649 г. Ян-Казимир сумел собрать огромную армию в 70 тысяч человек; гетман, обуреваемый то осторожностью, то желанием действовать, сомневался в своих силах и вел переговоры об иностранной помощи. Но в Стамбуле все силы султанши Валиде Козем, бабки нового султана Мухаммада IV, которому исполнилось всего 8 лет, уходили на борьбу с сипайскими мятежниками, уличными беспорядками и дворцовыми заговорами. Длительная Критская война с Венецией истощила силы Турции, а до прихода к власти первых визирей из рода Копрулу, которые начнут проводить на границах с Европой крайне агрессивную политику, оставалось еще семь лет. С возвращавшимися в Москву послами Хмельницкий отправил к молодому царю Алексею Михайловичу своего доверенного человека, казацкого полковника Федора Весняка, велев ему передать царю подарки: прекрасного коня и турецкий лук. Весняк пытался убедить царя в том, что настал подходящий момент для возвращения Смоленска и завоевания Белой Руси.

То, что человек, обладавший таким мягким и терпеливым характером, как Алексей Михайлович, сумел успешно управлять Россией в бурные десятилетия середины XVII в., подтверждает истину: христианская этика весьма эффективна в человеческих отношениях. Царь обладал даром выбирать себе помощников; способные и энергичные министры: патриарх Никон, Ордын-Нащокин и Матвеев сумели вывести Россию из анархии и способствовали ее превращению в империю в начале XVIII в. Однако в 1649 г. Московия была еще не в состоянии начинать новую войну с Польшей. В стране часто вспыхивали религиозные и крестьянские бунты. В 1648 г. царь с большим трудом сумел усмирить взбунтовавшуюся толпу, отдав ей на растерзание некоторых своих чиновников. Волнения охватили Новгород, Сольвычегодск — вотчину купцов Строгановых — и Устюг. В Пскове восставшие выдержали трехмесячную осаду и добились от правительства амнистии. Кроме того, московский двор не испытывал особых симпатий к казакам, бесчинства которых во времена Смуты еще не изгладились из памяти людей. В 1642 г. Земский собор вынудил царя Михаила Романовича ответить отказом на просьбы донских казаков помочь им удержать Азов, который они отвоевали у турок. И царь, и бояре осуждали всякую борьбу против законного государя. Когда Весняк прибыл из Переяслава, в Москве только что узнали о казни Карла I в Англии, и царь приказал прекратить все торговые отношения с сообществом, посмевшим поднять руку на своего короля.

В марте, имея своим союзником только крымского хана Ислам-Гирея, Хмельницкий вошел в Польшу, чтобы помериться силами с Яном-Казимиром. XVII в. стал свидетелем появления на Восточно-Европейской равнине огромных армий, что было связано с относительно большим и беспокойным населением расположенных здесь стран. Гетман вел за собой 320 тысяч человек. В его войско входили крымские и буджакские татары, огромные массы не знакомых с дисциплиной крестьян, и чуть меньше 100 тысяч казаков.

Польское войско численностью 70 тысяч человек делилось на две армии — одной из них командовал король, а другой — коронный гетман Иеремия Вишневецкий. Они стояли в крепостях Зборов и Збараж. Решительные вылазки Вишневецкого из Збаража закончились неудачей, но он продолжал удерживать крепость, несмотря на то что его войска жестоко страдали от голода. Ян-Казимир был заперт в Зборове, но Хмельницкий вел осаду довольно пассивно, словно не желая предпринимать решительных действий, в результате которых король мог бы оказаться у него в руках. Одновременно велись тайные переговоры о мире. Они активизировались после того, как Ислам-Гирей, уставший от безрезультатной осады или подкупленный поляками, увел своих татар в Крым. В конце концов Збараж сдался, и между Хмельницким и королем был заключен так называемый Зборовский мир.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука