В 1574 г. молдавский господарь Ион III (Ян) (Грозный или Армянин) обратился к королю Стефану Баторию с просьбой помочь ему в борьбе с турками. Польский дворянин Ян Свирговский, с ведома польских властей или без него, собрал отряд запорожских казаков и вошел в Молдавию. Сначала казаки одерживали победы, но в конце концов турки и их ставленник Петр III Хромой уничтожили их отряд; оба Яна были убиты. Через три года молдаване обратились к казакам с просьбой помочь им свергнуть Петра. Среди запорожцев, отправившихся в Молдавию, находился некий Иван Подкова, выдававший себя за брата больного господаря Ионы III (прозвище ему дали из-за его огромной силы — он ломал руками подковы). С отрядом в 600 запорожцев Подкова пересек Днестр и был провозглашен в Яссах господарем, где воцарился с большой помпой. Однако Стефан Баторий, опасаясь войны с Турцией, приказал Подкове уйти из Молдавии. Позже его арестовали в Польше и во Львове отрубили голову в присутствии турецкого посла.
Запорожец Самойло Кишка (Кошка) является героем самой длинной украинской исторической думы. Она с большими подробностями повествует о том, как Самойло Кишка, проведя долгие годы в плену у турок, захватил галеру, на которой служил гребцом, и вместе с другими украинскими пленниками привел ее в устье Днепра, где встретился с отрядом запорожцев, собиравшихся в морской набег. Народные песни такого типа создавались и исполнялись кобзарями — стариками, часто слепыми, которые ходили по Украине от села к селу. Они пели или, вернее, декламировали свои песни «о делах давно минувших дней», аккомпанируя себе на кобзе, очень простом струнном инструменте. Кобзари сохранились на Украине до самой революции. Как социальное явление их можно сравнить с ирландскими бардами, а украинский плач об ушедшей славе благородных русских православных домов похож на ирландские плачи по англо-ирландским католическим семьям, погибшим после падения Лимерика.
Большое число слепых среди украинских кобзарей в XVII в. объясняется тем, что крымские татары жестоко наказывали украинских пленников после их первой неудачной попытки побега, а после второй выкалывали им глаза и отпускали на волю. Вернувшись в родные края, эти люди зарабатывали себе на жизнь исполнением песен.
Среди украинских казаков, принимавших участие в русской Смуте, был запорожский атаман Заруцкий. Он достиг определенного положения из-за того, что в его руки попала Марина Мнишек, польская дама, которая стала женой сначала первого, а потом и второго Лжедмитрия. Когда второй Самозванец, которого враги называли Тушинским вором (поскольку он разбил свой лагерь в селе Тушине под Москвой), был убит, Заруцкий увез Марину Мнишек вместе с ее сыном от второго Лжедмитрия в Астрахань. Этот мальчик известен под кличкой Воренок. Последний не давал покоя русским властям даже после избрания Михаила Романова царем в 1613 г. Новый царь послал донским казакам приказ: «Напишите своим братьям волжским, уральским и терским казакам, что если они имеют в себе страх божий, то пусть не оказывают поддержки Воренку». Воеводы, князья Одоевский и Головин, при поддержке донских казаков спустились вниз по Волге и разгромили тех, кто оказался на стороне Заруцкого и Воренка. Заруцкий бежал в закаспийские степи и там погиб (Марину Мнишек бросили в тюрьму, где она и умерла, а ее сына, Воренка, повесили. —
До сегодняшнего дня на Украине сохранились легенды и песни о морских походах запорожцев. Самую громкую славу снискал их набег на Кафу в 1617 г., во время которого было освобождено огромное число невольников. Рассказ об этом рейде оставили нам московский посол в Стамбуле Мансуров и дьяк Симонов. Они писали, что осадные лестницы оказались слишком короткими, чтобы по ним можно было взобраться на стену; тогда казаки привели верблюдов, которые паслись поблизости, и установили лестницы на их спинах.
Эти два казацких войска никогда не вступали в серьезные конфликты, за исключением тех случаев, когда запорожцы воевали в рядах польской армии, а донцы — московской. Сечь и Дон были союзниками в своей борьбе против турок и крымских татар. В донских летописях часто встречаются записи о том, как запорожцы приходили к ним на помощь. Многие сечевики в одиночку и группами бежали на Дон, не желая подчиняться полякам. В одном московском отчете XVII в. указывалось, что «на Дону есть запорожские черкасы, и многие люди не понимают, почему черкасы живут на Дону. Атаманы и казаки поддерживают связи с черкасами. Атаманы и казаки к тому же посещают их за порогами, а черкасы приезжают на Дон» (