История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина

Несмотря на то что перед заключением Переяславского договора царь через своих послов заверил Хмельницкого в том, что «все старые права и обычаи казаков будут сохранены и подтверждены его подписью», а Бутурлин пообещал, что «царь жалует казакам больше свобод, больше богатств и привилегий, чем им давали польские короли», никакого определенного соглашения о будущем статусе казаков на Переяславской раде 8 января 1654 г. заключено не было.

Уже после того, как Бутурлин в своей речи на Раде заявил, что «царь берет под свою высокую и могучую руку гетмана и всех казаков со всеми их городами и землями», у Богдана Хмельницкого и его старшины зародились сомнения, правильно ли они поступили. В соборе Переяслава, куда старшина перешла для принесения присяги царю, Хмельницкий неожиданно предложил Бутурлину поклясться от имени царя Алексея в том, что «он не выдаст казаков польскому королю, будет защищать их и уважать все их свободы». На это царский посол резко ответил, что «ни один человек никогда еще не клялся от имени нашего государя и повелителя, и никто никогда не будет. Странно даже, что гетман заговорил об этом… То, что польские короли приносят клятвы своим подданным, неподходящий пример, поскольку эти короли еретики и не самодержцы. Слова царя достаточно, и изменить его нельзя». Момент оказался совсем не подходящим для обсуждения «конституционных» вопросов, и гетман со старшиной заявили, что «будут во всем полагаться на милость царя и смиренно падают перед ним ниц, умоляя его неустанно заботиться об их нуждах». Таким образом, казаки поклялись царю в верности безо всяких условий со своей стороны. Через два месяца между лидерами казаков и представителями царя были выработаны условия соглашения, изложенные в виде челобитной на имя верховного владыки страны.

Трудно понять, почему этот безоговорочный союз Украины с Московией, закрепленный Радой 8 января 1654 г. и присягой, принесенной царю, некоторые историки XIX в. (например, Костомаров) называли «актом личного единения» Москвы и Украины. Изучение черновика соглашения, привезенного в Москву в марте 1654 г. казацким судьей Самуилом Богдановым и полковником Тетерей, показывает, что представители гетмана считали Украину вовсе не «вассалом» России, а независимой страной (так думали Грушевский и Мякотин). Установленное законом положение Украины по отношению к Московскому государству было таким: Украина — это регион, являющийся частью этого государства, но поскольку она располагается на границе и имеет свою собственную военную силу, то ей полагаются определенные региональные и социальные льготы.

Письменное соглашение, заключенное в марте 1654 г., не создало Украинского государства с гетманом во главе. Впрочем, Хмельницкий, написавший проект соглашения, и не ставил перед собой такой цели. Этот проект, привезенный в Москву Богдановым и Тетерей, содержал 23 пункта, и только один из них (15) отдаленно «намекал» на «вассальные» отношения между Москвой и Украиной. Пункт 15 был посвящен вопросу, связанному с порядком выплаты дани в царскую казну. Авторы проекта предлагали, чтобы царь получал с Украины налоги точно таким же способом, каким султан собирал дань с вассальных государств Османской империи: Молдавии, Валахии и Венгрии. Советники царя Алексея не приняли этого предложения — оно предлагало способ, не имевший политического значения. Вместо этого было решено, что налоги будут собирать назначенные на местах чиновники, а потом передавать их воеводам, присланным из Москвы.

Некоторые историки усматривали еще одно подтверждение независимого статуса Украины в пункте 14, где говорилось о том, что гетман смог бы принимать иноземных послов, обязательно сообщив об их приезде в Москву. Однако, как отмечал Одинец, право гетмана поддерживать отношения с определенными странами вовсе не ограничивалось Москвой, которая не считала это признаком «независимости».

Причины, по которым воеводы приграничных областей обладали правом принимать и отправлять назад послов иноземных государств, являлись чисто техническими, вроде больших расстояний или плохого состояния дорог. Посланников, прибывших с сообщениями о «несущественных делах», обычно выслушивали и отправляли восвояси воеводы, доносившие об этом царю. Новгородский воевода имел право поддерживать дипломатические отношения с послами такой важной страны, как Швеция, и поэтому находился в более привилегированном положении, чем гетман. На самом деле московские посланники внесли очень важные добавления в пункт 14, требуя, чтобы гетман докладывал в Москву об иностранных послах, которые приедут к нему «с добрыми намерениями», а тех, которые явятся «с дурными намерениями», требовалось задерживать до получения распоряжений царя. Гетману также было указано, что «он не должен иметь никаких сношений с турецким султаном и польским королем».