История варварских государств

Как бы ни относились лангобарды к покоренным итало-римлянам, жить в полной изоляции от них они не могли. Обладавшие более высокой культурой и численно преобладавшие итало-римляне, естественно, оказывали значительное влияние на своих новых господ. Сначала женщины, а затем и мужчины стали воспринимать византийскую моду в украшениях и одежде. С распространением католицизма становится более простым и подобным италийскому погребальный обряд. Иногда лангобарды принимают римские имена, а порой римляне — германские. В варварской среде все больше распространяется латынь. Как говорилось выше, эдикт Ротари основывался исключительно на германском праве, но составлен он был на латинском языке, хотя и весьма грубом, поскольку лангобардский язык, если он еще и был распространен, для создания писаных законов был не приспособлен. В эдикте сохранились лишь некоторые термины, обозначавшие понятия, свойственные только лангобардам. Распространение католицизма еще более усилило позиции латыни и привело, в конце концов, к полному исчезновению германской речи. В VIII в. лангобарды были уже полностью латиноязычными[468]. Разумеется, это была та вульгарная латынь, на которой говорило романское окружение лангобардов. Одновременно в церквах, монастырях, епископских дворцах сохраняется классический язык, ставший языком образованных (в основном церковных) кругов общества Италии того времени. Постепенно число относительно образованных лангобардов росло. Этот процесс ускорился после распространения католицизма. Вступившие в католический клир лангобарды, так же как и итало-римляне, приобщались к той образованности, какая существовала в то время. Чрезвычайно важными очагами образованности являлись монастыри, в которых после принятия католицизма жили как лангобарды, так и римляне. Здесь также обитали монахи, происходившие из других стран. Так, например, монастырь Боббио основал ирландец Колумбан. Наряду с существовавшим еще до лангобардского вторжения монастырем Монте-Кассино этот монастырь стал важнейшим очагом тогдашней образованности. Уже на рубеже VI–VII вв. появился, как говорилось выше, первый лангобардский историк Секунд из Триента. Во второй половине VIII в. лангобард Павел Диакон как историк стоял полностью на уровне тогдашней историографии.

Определенное сближение между лангобардами и итало-римлянами сопровождалось очень важными процессами в самом лангобардском обществе. Социально-экономическая дифференциация, о которой уже говорилось, в VIII в. углубилась, а ее темп ускорился. Среди свободных теперь выделяются possessores. владеющие землей, и pauperes, этой земли лишенные. Некоторые possessores были очень богатыми. Например, гастальд Варенфрит, основав около Сиены монастырь Св. Евгения, передал ему в дар из собственного имущества обширные земельные владения, в том числе оливковые рощи, а также стада скота, инструменты, одежду и различные украшения. И это явно была только часть его имущества. Обширными сельскими владениями обладал некий Давид, сам живший в Лукке. А луккский епископ Вальпранд имел имения не только вокруг Лукки, но даже и на Корсике[469]. Отныне только possessores могут иметь оружие, служить в армии, приносить личную клятву верности королю. Служба в армии и личная верность королю, таким образом, связывается не столько с этносом, как ранее, сколько с имуществом. Pauperes, потеряв землю, остаются свободными людьми, но практически лишаются всех привилегий правящего народа, исключаясь из gens Langobardorum[470]. В лангобардском обществе явно имелся и средний слой сравнительно мелких земельных собственников, чье существование доказывается археологическими исследованиями[471]. Сохранение этого слоя особенно характерно для некоторых горных долин, где социально-экономические процессы протекали, вероятно, более замедленно. С другой стороны, среди possessores отмечаются negotiantes, т. е. торговцы. Их роль, по-видимому, заключалась в финансовом обеспечении власти и армии, хотя в армии они также служили. В законах Лиутпранда появляются две новые категории — верные (fideles) и газинды. «Верные» занимают промежуточное положение между судьями и народом. Они были связаны непосредственно с королем (fideles regi) и могли исполнять (видимо, по поручению короля) судебные функции на местах. Иногда считают, что частью «верных» были газинды. Однако в одном из законов короля Ратхиса они четко различаются. Несомненно, что газинды происходили из королевских дружинников, но в VIII в. они уже фактически превратились в служилую знать, которая даже обладала судебным иммунитетом. Таким образом, в этом веке лангобардское общество становится чрезвычайно стратифицированным. В это время некоторые итало-римляне получают привилегии, до этого свойственные только лангобардам. Так, они появляются в армии. Социально-экономическое положение лангобардов и итало-римлян начинает сближаться. В некоторой степени началось и стирание политических различий между двумя группами населения Италии.