История Вечного Жида, содержащая краткий и правдивый абрис его удивительнейшего путешествия, продолжавшегося почти 18 столетий

Но изрыгающая огонь гора не приняла его и выбросила его из себя вихрем пламени. И Агасфер лежал без сознания у подножия горы, с ожогами на всем теле, стеная и хрипя как тот, в утробе которого свирепствует смерть, Тут нашел его один набожный поселенец, который имел келью у подножия горы. Он перенес его в свое жилище, заботился о нем и врачевал его раны, пока к Несчастному с выздоровлением не вернулось сознание. «О! – вскричал Агасфер, когда он проснулся от своего долгого сна, – почему ты вновь возвращаешь меня к жизни, в эту так ненавидимую мною жизнь? Если гора выбросила меня из своей горящей утробы, то почему ты не оставил гнить тело мое или не отдал его на корм диким зверям? Так сговорились против меня не только все стихии, но и люди, чтобы навсегда приберечь меня для мук жизни. Ах, жить! – жить должен, жить в наказание! О вы, счастливцы, которые называют себя смертными, смертные и есть! Вы не знаете, что значит жить с осознанием своей вины! Что для вас является благословением, для меня проклятие!» Так сетовал Несчастный. Набожный переселенец выразил ему сожаление и говорил с ним, как с тем, личность и судьба которого ему точно известны. «Агасфер, – сказал он, – наказание, данное Господом, было тяжким, но твой проступок еще тяжелее. И если твое преступление велико, то милость Господа еще величественнее! Поэтому имей терпение и неси со смирением бремя жизни, пока не явится Господь и не снимет его с тебя». Затем он далее говорил с ним о благосклонности и милости Господа, и что он, апостол святости, спустился с неба, чтобы сделать всех людей, пороки которых он вобрал в себя и умер за них на стволе святого креста, счастливыми. Агасфер слушал набожного переселенца со вниманием, и так как он поведал ему прекрасные притчи о Потерянной овце и Блудном сыне и присовокупил полные любви слова Искупителя, что на небе бо́льшей радости удостоен один кающийся грешник, чем девяноста девять праведников, то Агасфер заплакал первой слезой раскаяния, радости и благодарности, ибо глаза его были иссушены с того несчастного дня, когда его преступление отлилось в наказание. После выздоровления он покинул набожного переселенца и направился по его совету в пустыню Фиваиду в верхнем Египте.

Глава 10

Пустыня Фиваида[60] была в те давние времена была заселена многими тысячами отшельников, которые здесь в совершенном отдалении от мира и его радостей служили богу молитвой и размышлением. Туда пришел Агасфер; так как его душа стала чище и покойнее, то он сразу же нашел удовлетворение во внешнем окружении, ибо он увидел, как живут в мире эти богобоязненные мужчины без того, чтобы жить в мире; что они сами видят жизнь, как тяжелое бремя, нести которое возложил на них Господь до тех пор, пока Он не явится, бремя, кое есть постоянная подготовка к смерти, ибо сама смерть есть бесконечное движение к высшей и вечной жизни. И что они, несмотря на это бедствие, с терпением и надеждой ожидали будущего прихода Господа.

Пример благочестивых людей, их тихий уклад жизни и их простые формы мысли повлияли на него благотворно, и он из года в год все больше покорялся своей судьбе. Он служил братьям, которые жили далеко и распыленно в обособленных лачугах, особенно старцам, которые опекали юных братьев, показал себя во всех вещах старательным и верным. Но он ни с кем не вступал в беседу; он избегал их собраний и не принимал участия в богослужении. Он не скрыл от Высших, которые призвали его к ответу, что он еврей, и не может иметь ничего общего с христианами. Несмотря на то, что Агасфер постепенно по милости Господа, соприкасаясь с ним во многих чудесных событиях, был излечен от своей упрямой гордости и пришел к пониманию важности смирения, в нем отсутствовала вера в действительную сущность Иисуса Христа, в коем едином можно найти правду святости и действительное умиротворение.

Глава 11

Так прошло еще несколько веков, и они представлялись Агасферу, когда он вспоминал о прошлом, лишь несколькими годами, ибо для человека время – это только будущее, течение настоящего он не замечает, а прошлое исчезает так, словно он в нем и не был…