История Византийских императоров. От Василия I Македонянина до Михаила VI Стратиотика

Казалось бы, теперь мир и спокойствие должны вернуться в Византию. Однако, как известно, в людях мало постоянства, да и подозрительность Василия II, небеспричинно глубоко укоренившаяся в его сердце еще с детства, сыграла свою роль. В скором времени он стал ревновать паракимомена Василия к своей власти. Ему казалось, что теперь, когда он вышел из юности и стал самодержавным василевсом, опека паракимомена не только обременительна, но и подозрительна. К тому же, как обычно, придворный мир, полный слухов, противоречий и интриг, настойчиво формировал убеждение у императора, будто бы сановник излишне щедр к отдельным лицам и таким способом втайне от царя формирует собственную партию. В этом не было ничего необычного: идея «общего блага» имела в Византии столь многочисленные интерпретации, а вариативность оснований занятия императорского престола столь безгранична, что смело можно было допустить, будто паракимомен Василий готовит Римской империи нового василевса.

Царь встревожился: рядом с ним находились две очень сильных личности — Варда и паракимомен Василий, союз которых, несмотря на взаимную ненависть, был не невозможен. А это несло смертельную опасность. Недолго думая, даже не пытаясь смягчить удар, он с юношеской решимостью и категоричностью неожиданно объявил в 985 г. ошеломленному паракимомену Василию об отставке. Несчастного вельможу посадили на корабль, который тотчас отчалил от берега и направился к месту его ссылки. Так, некогда первый сановник Римской империи, заканчивал жизнь в небытии и забвении. Василий не выдержал такого поворота судьбы и, оставленный всеми, вскоре умер.

Последующие действия императора едва ли могут быть оценены как разумные, зато позволяют пролить свет на характер царя, стремившегося всем продемонстрировать свою самодержавную власть. Кто-то из придворных внушил ему мысль, будто бы уже давно отставленный паракимомен решал государственные дела из личной выгоды, забывая о государственном благе. Не особенно разбираясь, что было хорошо, а что плохо, император в силу прирожденной, но еще неопытной решительности попросту отменил все прежние распоряжения паракимомена о награждении лиц титулами и чинами. Он даже приказал разрушить построенный на деньги паракимомена храм в честь Св. Василия Великого — впоследствии мотивы этого неблаговидного поступка никто не мог адекватно объяснить[625]. Естественно, подобные шаги вызвали негативную реакцию в высшем обществе и создали почву для очередного заговора, время для которого уже пришло. Нашелся и «новый старый» кандидат на царскую власть — Варда Фока.

Пока Василий II набирался опыта и собирал власть в государстве в свои руки, Варда Фока успешно воевал на Востоке и нанес африканским арабам два тяжелых поражения. В 983 г. он помог Сауд-ад-Даулу Шарифу, осажденному берберами в Халебе, освободиться от этой смертельной опасности. И тот в благодарность передал византийцам Химс, чтобы хоть как-то защитить от африканских Фатимидов свои тающие владения. В 985 г. он вновь принес клятву верности Византийскому императору[626].

21 июля 985 г. Фока взял город Килиз, а в сентябре того же года город Апамею. Рядом с ним успешно действовал новый правитель Антиохии магистр Лев Милиссина[627]. События в Константинополе не могли не волновать его. Хотя Фока стал одним из наиболее приближенных к царю лиц, но, очевидно, был недоволен своим положением. То ли он полагал, что заслуживает большего, чем имел, то ли считал свое положение неустойчивым — так или иначе, но в его голове постепенно созрели преступные мысли. Внезапная отставка всесильного паракимомена Василия только укрепила решимость старого полководца устранить императора от власти и надеть на себя царское платье. Варда Фока легко посчитал, что старые клятвы, принесенные некогда Василию II, были даны для другого времени, а потому уже недействительны. Преодолев нравственные сомнения, полководец решил действовать.

Некоторое время он тайно сносился с правителями ближайших фем, где без труда нашел себе многочисленных союзников. Наиболее значительную помощь оказали Фоке его единородцы армяне, составившие костяк мятежной армии. Отсюда, кстати сказать, легко убедиться в том, насколько слабым авторитетом пользовался пока еще император Василий II на периферии. Обращает на себя внимание и неэффективная работа тех государственных служб, которые обязаны были следить за настроениями армии и отдельных полководцев. В общем, когда в августе 987 г. Варда Фока провозгласил себя императором и облачился в царское платье, это стало полной неожиданностью для Константинополя.