История войн и военного искусства

долгого времени не имело ни сил, ни умения создать соответ­ствующий финансовый и административный аппарат, без кото­рого было невозможно существование постоянного войска.

IV

Между тем военные силы возникавшего капитализма имели дикие корни. Распадение феодального общества выбило все клас­сы из того социального порядка, в котором они жили в течение столетий: мелкое дворянство, цеховое бюргерство, крестьян и наемных служащих. Во всех культурных странах количество бродяг и вообще деклассированного элемента никогда не было так велико, как в первой половине XVI столетия; по крайней мере часть из них была всегда готова к военной службе, и ни в коем случае не худшая часть. Военные люди имели свой цехо­вой порядок. Они образовывали вполне уважаемое и по тогдаш­нему времени неплохо оплачиваемое ремесленное сословие. Большое количество сыновей обедневшего дворянства сниски­вали себе пропитание в качестве простых солдат, что считалось вполне совместимым с их званием. Если бы этот факт не был уже хорошо доказан, то его можно было бы установить еще и

Кондотьеры

теперь из того презрительного и враждебного тона, который свойствен многим песням ландскнехтов о крестьянах.

Однако военное ремесло переняло от средневекового цеха лишь свои формы; в действительности же оно с самого начала покоилось на капиталистической основе. В нем осуществился так горько осмеянный Лассалем идеал ничем не стесняемой свободы торговли, предоставлявший все преимущества тому, кто мог дороже заплатить. Существовало два основных мето­да: или военные командиры сами, независимо от какого-либо государства содержали собственные военные отряды, с кото­рыми они нанимались на службу то к одному, то к другому

государству, вынужденному прибегать к оружию, или же пра­вительства поручали своего рода военным подрядчикам навер­бовать для себя отряды за определенную плату, которая обыч­но уплачивалась вперед. В обоих случаях навербованные на­емники правительства, платившего деньги, должны были принести ему присягу в верности, но ясно также, что в обоих случаях фактическая власть находилась гораздо больше в руках военного начальника, чем в руках государственных органов.

Уже отсюда возникала чрезвычайная неустойчивость взаимо­отношений, которая не могла не влиять парализующим образом на военные действия. Но эти более или менее крупные предводи­тели банд были уже и тогда омыты всеми водами капитализма. Они с одинаковой добросовестностью надували как правитель­ства, так и своих наемных солдат; первых — тем, что подделыва­ли списки и заставляли платить жалованье за гораздо большее количество солдат, чем их было в действительности, вторых — тем, что всеми правдами и неправдами сбавляли и задерживали условленную плату; это в значительной степени облегчалось для них тем обстоятельством, что при постоянных финансовых зат­руднениях тогдашних правительств жалованье солдатам выпла­чивалось довольно нерегулярно, а часто и совсем задерживалось. Таким образом, этим полководцам постоянно приходилось бо­роться с недоверием сверху и мятежами снизу, что не мешало им, как капиталистическим предпринимателям, делать блестящие дела, но что, однако, делало всю эту военную организацию весь­ма сомнительной в военном отношении. Преступность проника­ла во все должностные инстанции. Полковники держали себя с генералами так же, как генералы с монархами, капитаны с пол­ковниками так же, как полковники с генералами, и т. д.

Войско испанской мировой монархии так и не смогло выйти из состояния кондотьерства[17] — употребляем это своеобразное, в своей исторической окраске трудно переводимое иностранное слово — ни под управлением Карла V, ни во времена его сына — Филиппа II. Мрачное недоверие этого деспота тяготело даже и над теми генералами, которые оказывали ему неоценимые услу­ги, как, например, Александр Фарнезе, герцог Пармский и соб­ственный сводный брат Филиппа дон Жуан Австрийский; дове­ренного Жуана, Эскобедо, король приказал умертвить, Фарнезе же и Жуан избежали участи Валленштейна, вероятно, лишь по­тому, что успели умереть вовремя естественной смертью. Альба также не был пощажен недоверием короля.

V

Важнейшая, с точки зрения исторического развития, война второй половины XVI века возникла из-за отпадения Нидерлан­дов от испанского владычества. И если могущественной Испа­нии в течение 80-летней борьбы не удалось все же вернуть под свое ярмо маленькую Голландию, то глубочайшие причины это­го победоносного сопротивления нидерландских мятежников скрывались в условиях экономического развития этой страны. Голландский купец победил испанского дворянина и попа, так как его главным и решительным орудием была та самая промы­шленность, которая так грубо разрушалась в Испании и так заботливо культивировалась в Голландии.

Буржуазный торговый капитал понимал безумие капиталис­тического абсолютизма, полагавшего, что если господствующие классы располагают сокровищами других стран света, то произ­водство собственной нации может быть уничтожено.