История войн и военного искусства

Франция, долго боровшаяся с Испанией за господство в Ев­ропе, вышла из Тридцатилетней войны победительницей. В сво­ем постепенном развитии, отдельные ступени которого ознаме­нованы именами Людовика XI, Генриха XIV и особенно именем Ришелье, она превратилась в современную монархию с развитой бюрократией и гибкой финансовой системой. По окончании Трид­цатилетней войны эта монархия при преемнике Ришелье — Мазарини — снова подверглась сильному натиску фронды, в пос­ледний раз объединившей в своих рядах крупное феодальное дворянство, но осталась победительницей; в течение долгого царствования Людовика XIV, умершего в 1715 г., она сделалась первой европейской державой, перевес которой уравновеши­вался лишь коалицией нескольких европейских держав, имен­но: Англии, Голландии и Австрии.

В войнах, которые они вели между собой, окончательно со­здались постоянные армии, сначала во Франции, а затем, по ее примеру, и в остальных странах. Как войска ландскнехтов, так и постоянное войско покоилось на принципе вербовки; взгляд на него, как на военную школу для населения страны, был со­вершенно чужд тому времени. Для того чтобы иметь полные кассы денег, а без этого нельзя было и думать о постоянном войске, следовало заботливо оберегать рабочую силу населе­ния, бывшего в то время еще очень редким; нельзя было и ду­мать о том, чтобы ослаблять то «заселение» страны, которое было главной заботой тогдашних правительств, забирая на во­енную службу молодых крестьян и ремесленников.

Главным материалом для образования постоянных войск служила одичавшая солдатчина Тридцатилетней войны, равно как массы бродяг и преступников, порожденных этой войной. Прежде всего для них была необходима железная дисциплина. Этот материал был особенно плох потому, что вербовка, в целях сохранения собственной рабочей силы, производилась преимущественно за границей. Подтверждалось то, что еще сказал Маккиавелли: «Те, кто, не являясь вашими подданны­ми, добровольно идут на военную службу, представляют со­бой последние отбросы общества». Но с течением времени стала ослабевать и добровольная вербовка и тем больше, чем меньше выгод давала теперь военная служба даже для самого отъявленного негодяя; это не были уже дни Фрундсберга или даже Валленштейна, когда тот, кто следовал за барабаном, мог рассчитывать на добычу, на почести и по крайней мере на сво­бодную разгульную жизнь; после непродолжительного похме­лья, за время которого рекрут прогуливал свои деньги, его ожи­дало в течение всей его жизни однообразное существование с жалкой оплатой, со скудным питанием и с жестоким обраще­нием. Офицерам, производившим вербовку, приходилось при­бегать к насилию и хитрости, чтобы заполучить себе рекру­тов, к которым — как известно, клин выбивают клином — приходилось применять самые жестокие средства, чтобы сде­лать их годными для войны. Служба простого солдата, кото­рая в XVI столетии считалась приличной для мелкопоместно­го дворянства, в XVIII веке считалась величайшим несчастьем и даже позором для самого бедного крестьянина.

Храбрость этих наемников покоилась, по прекрасному вы­ражению прусского короля Фридриха, на том, что солдат бо­ялся своего офицера больше, чем врага — «иначе невозможно было заставить их идти на штурм, преодолевая огонь трехсот пушек, сметавших их с лица земли». Но всякая дисциплина исчезала, если они были голодны; главной ее предпосылкой была своевременная и регулярная забота о снабжении солдат. Интересы всех государств одинаково сходились на том, чтобы уничтожить дикую систему грабежа, которой питались ландс­кнехты за время Тридцатилетней войны, распространяя ужас и разорение на большей части европейского материка. Но даже независимо от этой точки зрения нельзя было постоянному войску, и без того редевшему с каждым днем от массового де­зертирства, позволить реквизировать для себя продовольст­вие, не подвергаясь опасности, что они разбегутся на все четы­ре стороны, превратившись в банды разбойников.

Из этой жесткой необходимости возникло магазинное снаб­жение постоянного войска. «Во время Нидерландской войны Людовик XIV ввел 5-переходную систему, т. е. было принято за правило, что войско не должно удаляться от своего магазина дальше, чем на пять переходов. Здесь делалась остановка и стро­ился новый магазин. Посредине, в двух переходах от армии, и в трех — от магазина, находилась пекарня. Только при таких ус­ловиях можно было обеспечить снабжение, так как испеченный полевой пекарней хлеб мог сохраняться в течение 9 дней. Два дня нужно было повозкам, чтобы доехать от армии до пекарни, один день — для отдыха и нагрузки, два дня — обратного пути; они ездили, таким образом, взад и вперед, оставляя известное время для непредвиденных случайностей, что было необходи­мо для тогдашнего времени, когда при отсутствии шоссейных дорог пути делались часто совершенно непроходимыми вслед­ствие дождя» (Ганс Дельбрюк). Таким образом продвигался еще в 1792 г. по Франции герцог Брауншвейгский.