История войн и военного искусства

Но совершенно по другим причинам ей было все же значи­тельно легче, чем французскому королю или германскому им­ператору, выработать дельных офицеров. В Пруссии не было могущественной, богатой аристократии, а лишь бедное много­численное юнкерство, возникшее из тех элементов, которые когда-то, на службе у императорского маркграфства, отвоева­ли у славян Ост-Эльбские провинции. Это низшее дворянство, на которое феодалы вне Пруссии смотрели с большим презре­нием, было, как класс, достаточно сильно, и против его жела­ния король ничего не мог поделать, но над некоторыми из них, несмотря на их количество, он все же имел значительную власть. Имелось большое количество бедных дворян, считавших, что «королевский хлеб самый вкусный». У этих протестантских дворян не было возможности получать обеспечение и синекуры у секуляризованной церкви, так как эти средства удерживались для заслуженных офицеров.

Непозволительным обобщением совершенно единичных яв­лений являются рассказы, будто прусские короли насильно принуждали дворянство к военной службе. Это было лишь вначале и только в Восточной Пруссии, дворянство которой не хотело вначале присоединиться к прусскому владычеству. Но это продолжалось недолго; уже племянник того самого Калькштейна, которого курфюрст Фридрих-Вильгельм казнил, как изменника, сделался военным воспитателем кронпринца, будущего короля Фридриха.

Когда этого короля выставляют классическим защитником прусского военного государства, то прежде всего следует вспом­нить о том, что офицерский корпус был составлен тогда из низ­шего дворянства. В сражении под Прагой однажды наследный принц Шонейх-Каролят командовал конницей, но в первый и пос­ледний раз произошло то, что владетельный князь получил круп­ное военное назначение от короля Фридриха. Этот король питал глубокое недоверие даже к низшему дворянству, если оно было хоть несколько зажиточно. Однажды он ответил графу Шуленбургу, желавшему сделать своего сына офицером, что он отдал приказание не принимать в офицерский корпус графов: «Если ваш сын хочет служить, то ему не для чего графство... В случае если произойдет чудо и из графа выйдет что-нибудь путное, то ему не понадобится ни его титул, ни рождение; это просто вздор. Все зависит от его личных достоинств».

Подобным же образом высказывал король свое отрицатель­ное отношение к богатому и знатному офицерству.

Особую любовь проявлял он к так называемым панкам, мел­копоместному кошубскому дворянству, часто жившему несколь­кими семьями под одной крышей у польской границы, почти на положении поляков. Он открыл для этого дворянства в Стольпе и Кульме специальные кадетские школы, чтобы обучить «господ юнкеров» чтению, письму и счету, так как знание этих неслож­ных искусств было необходимо для вступления в Берлинский кадетский корпус. Из этих глухих лесов король извлек немалое количество военных начальников, отличившихся при нем или при его наследниках. В деревне Большой Густков, недалеко от Бютова, в «голубой стране» обитало на одном из бесчисленно-раз­дробленных кусочков земли семейство фон Яркен. Один пред­ставитель этого семейства, не могший уже более кормиться на своем жалком участке, сделался пастором в бедной приморской деревушке, и внук этого «голодного пастора», сын дочери ремес­ленника, оказался впоследствии генералом Йорком, известным героем Таурогена; его официальная биография рисует его, ко­нечно, совершенно иначе — отпрыском английского дворянско­го рода, один из членов которого эмигрировал якобы во времена Кромвеля как верный приверженец Стюартов, в то время как дру­гой процветал на старой родине в лице графа фон Хардвига. Пе­ред нами опять пример чистейшей штукатурки.