История войн и военного искусства

Внутри набранного таким образом офицерского корпуса господствовала до известной степени демократическая органи­зация. Вступивший должен был отбыть 20 лет суровой службы с жалованьем от 10—14 талеров в месяц; затем выручала рота, которая давала ему возможность в течение 10 лет составить небольшое состояние, с которым он мог спокойно пойти на от­дых в свой майорский угол. Достижение звания майора стояло в зависимости от количества прослуженных лет и являлось бес­спорным принципом, который не мог нарушить даже и король; однако и в более высоких командных должностях выслуга лет имела свой весьма трудно нарушаемый порядок. Правда, в труд­ное время Семилетней войны король не раз объявлял, что при назначении полковников он не будет считаться с количеством прослуженных ими лет, что если бы он знал в своем войске ка­кого-нибудь поручика, который обладал бы достоинством прин­ца Евгения Савойского, то он тотчас произвел бы его в генерал-фельдмаршалы. Но на практике ему было очень трудно провес­ти этот принцип. Когда вскоре после этого объявления он хотел одного генерала, которому он особенно доверял, назначить на­чальником других генералов, бывших старше его по службе, ему пришлось назвать этого генерала чем-то вроде «диктатора на манер римских времен». Насколько эта мера оказалась удач­ной, трудно судить, так как новый «диктатор» через несколько дней после этого был разбит наголову русскими.

Вообще, генералитет, как это признавал и сам король, был самой слабой стороной этого офицерского корпуса, и причина этого скрывалась в очень слабом образовании, которое получа­ли офицеры. Правда, современный фельдмаршал фон дер Гольц, когда он еще был майором генерального штаба, уверял, что фридриховский офицер являлся самым образованным предста­вителем немецкой нации, но в течение целого поколения на­шелся лишь один последователь этого смелого утверждения, а именно, буржуазный поклонник милиции Блейбтрей. Старый Беренхорст, знавший фридриховское прусское войско как его современник вдоль и поперек, рассказывал весьма красочно в своих «Заметках о военном искусстве», что при вступлении на

престол короля Фридриха для офицеров самая военная терми­нология являлась загадкой за семью печатями. Когда был полу­чен приказ двигаться колоннами, смелые вояки рассуждали: «Что же такое значат колонны?» И так как они не могли решить этой загадки, то они успокоились на следующем: «Так вот, я буду следовать за тем, кто идет впереди меня, куда он — туда и я». Фридрих, по крайней мере, заботился все же о военном образо­вании офицеров, но результаты, получившиеся от этого, очень мало удовлетворяли даже и его самого.

Несомненно, среди прусского войска встречались некото­рые высшие офицеры, которые по-современному были обра­зованны и даже высокообразованны, как, например, фельдмар­шал Шверин, но таких было очень мало. Даже генерал Винтерфельд, которого называют начальником королевского генерального штаба, принадлежал к тем людям, о которых го­ворят: «Деревенский учитель передал ему всю полноту своих знаний». Сам Винтерфельд признавал, что он гораздо больше­му научился от одного старого сержанта, чем от кандидата в пасторы, обучавшего его по поручению отца. Прекрасными образчиками высшего офицерства были генерал Бланкензее, про которого король сказал, что если он умрет, то вряд ли кто это заметит, или фельдмаршал Мориц фон Дессау, которого старый Дессау, его отец, ничему не обучал, желая, очевидно, испытать, что может сделать природа из его любимого сына. Однако все же после смерти Шверина и Винтерфельда, погиб­ших в первый же год Семилетней войны, стал ощущаться недо­статок в генералах, которым могло бы быть поручено само­стоятельное командование; даже знаменитый кавалерийский генерал Зейдлиц, не говоря уже о еще более популярном Цитене, не доросли еще до этой задачи.

Недостаток дельных генералов заставил короля поручать от­ветственное командование, которое он тоже сам не мог вести, или принцам своего собственного дома, или же принцам других княжеских домов, зависимых от него, как, например, Брауншвейг и Дессау. Но и это средство имело свои тернии, так как, несмотря на заботливый выбор, он не всегда мог найти прирож­денного героя, и кроме того, у него было слишком много той подозрительности, которая заставила когда-то испанского коро­ля подозревать даже своего собственного брата. Фридрих так безжалостно преследовал моральными шпицрутенами своего брата и наследника престола, оказавшегося неспособным к само­стоятельному командованию, что принц умер от горя еще в срав­нительно молодых годах. Этот пример имел очень устрашающее