История войн и военного искусства

Что касается нижних чинов, то прусская наемная армия яв­лялась классическим образцом лишь постольку, поскольку в ней была развита до крайности изнурительная дисциплина. В то время как во французском войске было запрещено употреб­ление хотя бы палки, в прусском войске палка работала с утра до вечера. Приблизительно половина войска состояла из кре­постных крестьянских парней, по отношению к которым могла бы применяться более мягкая дисциплина, но и с ними обраща­лись очень жестоко; правда, они были приучены к палкам еще на господском дворе и находились под знаменами лишь один месяц в году. В очень незначительной части постоянное войско могло состоять из обманутых юношей, попавших в руки вер­бовщиков, но в несравненно большей своей части оно состояло все же из бродяг, дезертировавших ради денег из одного войска в другое; «это были,— говорит Шарнгорст,— бродяги, пьяни­цы, воры, негодяи и вообще преступники со всей Германии». Такую публику можно было удерживать в рамках дисциплины лишь самыми ужасными принудительными мерами.

Все же главное свое основание эта система находила не только в жесткой необходимости, но в принципе, как это при­знавал и сам король. Он не верил в существование каких-либо моральных побуждений в простом солдате; ему было совер­шенно безразлично, что думали и чувствовали те, кто плечо к плечу, вымуштрованные офицерами, должны были идти на­встречу вражеским пулям. Из времен Тридцатилетней войны он, несомненно, сохранил известную склонность к кондотьерству так же, как перенял от Густава-Адольфа манеру послед­него, применявшуюся тем в очень больших размерах, манеру зачислять военнопленных в свои войска. «Король не видел ничего дурного в том, чтобы, по примеру Мансфельда и Валленштейна, заключать соглашение с полковниками, которые обязывались навербовать за границей к нему на службу це­лые полки. Он охотно взял к себе на службу в 1744 г. часть войск, только что защищавших от него Прагу; он принудил саксонские полки, капитулировавшие в 1756 г. под Пирной, вступить в ряды его войск; в следующем году он навербовал свои полки из пленных австрийцев. Много тысяч набрал он в Моравии и Богемии, Саксонии и Мекленбурге, Ангальте и Эрфурте» (М. Леман). Подобные методы применялись и рань­ше в наемных войсках, но нигде не проводились они так сис­тематически, как в войске Фридриха.

Что из этого получилось, охарактеризовал коротко и метко Шарнгорст: «Ни одного солдата не истязали так ужасно, как прусского, и ни один не был так плох, как прусский».

X

Время расцвета постоянного наемного войска было также рас­цветом и стратегии на истощение. Это с такой же необходимостью вытекало из военной организации войска, как сама военная орга­низация возникла из экономической структуры общества.

В военной литературе стратегия на уничтожение считает­ся высшим родом военного искусства и даже его классической формой, рядом с которой стратегия на истощение представля­ется лишь несовершенным, вспомогательным средством. Стра­тегия на уничтожение является, таким образом, проявлением якобы более высокого исторического развития. Но неправиль­ность этого положения обнаруживается уже из самого повер­хностного взгляда на античную военную историю. Древние афиняне вели Персидскую войну по законам стратегии на унич­тожение, а Пелопоннесскую войну по законам стратегии на истощение, однако никому не придет в голову утверждать, что в дни Мильтиада и Фемистокла Афины стояли на более высо­кой ступени исторического развития, чем в дни Перикла. Но­вая военная история также началась со стратегии на уничто­жение полуварварских швейцарцев, в то время как современ­ная мировая война со дня на день проявляет все больше и больше признаков стратегии на истощение.

Если отвлечься от всех исторических условностей и уста­новить коренное различие между этими формами войны, то можно сказать, что стратегия на уничтожение является не более высокой, но более простой формой ведения войны. На­полеон, ее величайший маэстро, сказал однажды: «Я знаю в войне лишь три вещи: ежедневно проходить по десять миль, сражаться и отдыхать». Уничтожение вражеского войска в бою — единственная цель стратегии на уничтожение. Стра­тегия на истощение, наоборот, склонна рассматривать сра­жение как прием плохих генералов. Во всяком случае наряду с ней она признает и даже предпочитает изнурять врага, от­резая его от его базы, заставляя его разбить себе голову об укрепленные позиции, захватывая его отдельные крепости и

провинции как залог для заключения мира и обходя его стра­тегическими маневрами и т. п.