История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

Через день после прибытия в Кутаис, и именно 6 июня, Литвинов имел свидание с имеретинским царем и вручил ему письма князя Цицианова. Так как свидание это, по обыкновению, происходило при всем народе, то Литвинов просил Соломона назначить ему час для переговоров, хотя бы после обеда, что и было ему назначено в тот же день. На свидании этом он объявил царю, что, будучи послан главнокомандующим в качестве посредника употребить все усилия, чтобы примирить царя с Дадианом и доставить каждому возможное удовлетворение по возникшим между ними неудовольствиям, он с этою целью сам отправится в Мингрелию на свидание с ее владетелем. Литвинов требовал, чтобы Соломон, в доказательство своей преданности к России, позаботился об исправлении дорог и немедленно приступил к заготовлению материалов для постройки казарм, чтобы войска могли иметь особые от обывателей квартиры и чтобы «тем самым предупредить все неприятности, какие по образу жизни и нравам жителей встретиться могут». Он просил Соломона исполнить обязательство относительно царевича Константина, определить пристойное содержание жене бывшего в Гурии князя Вахтанга и, наконец, чтобы пленным, взятым во владении князя Дадиана, был сделан список; чтобы такой же список был сделан и крепостям, взятым в Одишийской и Лечгумской провинциях, и оба они доставлены к нему для того, чтобы, при получении высочайшего разрешения, можно было их очистить.

– Они никогда не принадлежали Дадианову дому, – отвечал Соломон, испугавшийся слова «очистить».

– Все это решится волею его императорского величества, – отвечал Литвинов, – которого утверждение должно быть свято.

– Предав себя милосердию государя императора, – отвечал на это Соломон, – буду ожидать терпеливо своей участи.

Получивши согласие царя имеретинского исполнить все от него требуемое и устроивши несколько дела в Кутаисе, Литвинов отправился к владетелю Мингрелии. 16 июня он приехал в Одиши и тотчас же имел свидание с князем Дадианом, которому предложил исполнить секретное условие, заключенное с князем Цициановым. Дадиан отвечал, что ничего не присваивал себе после заключения условий и никакой собственности у имеретинского царя не отбирал.

– Князья крепости Загиши и Ачара вошли ко мне в подданство прежде, нежели были подписаны условия, – говорил Дадиан. – Окружность Дехвири была также занята моими войсками, а крепости Дехвири и Чквиши содержат и теперь гарнизоны царские (имеретинские). Они ничем не притесняются и находятся в совершенной свободе.

В доказательство истины показаний князя Дадиана Литвинов требовал, чтобы он приказал окружающим Дехвири моуравам пропустить транспорты имеретинского царя со съестными припасами, в которых, по словам Соломона, люди его имели большой недостаток. Дадиан согласился на это требование и 17-го числа послал приказание о пропуске съестных припасов[243].

Относительно крепостей Загиши и Ачара между Дадианом и князем Церетели, посланным Соломоном вместе с Литвиновым, завязался спор за право их владения без особенных, впрочем, доказательств с обеих сторон. Литвинов мог прекратить его только тем, что объявил о своей поездке на место, для того «чтобы узнать истину их показаний», которые будут сделаны.

Дадиан согласился, а Церетели говорил, что князья, во власти своей крепости имеющие, находясь в зависимости от Дадиана, покажут всегда то, что им будет приказано.

– Я заставлю присягнуть их, если это будет нужно, – отвечал на это Литвинов.

21-го числа они прибыли в Лечгум, а 22-го собрались князья и моуравы. Соглашаясь лично на все требования нашего правительства, Дадиан опасался, что не согласятся на то лечгумские князья, и он был совершенно прав в своих опасениях. В Лечгуме, точно так же, как и в Одиши, царствовала совершенная анархия. Власть Дадиана там вовсе не уважалась; разбои, грабежи, воровство детей и продажа их туркам, разного рода насильства были терпимы повсюду и самим Дадианом, сколько для собственной безопасности, столько же и потому, чтобы от тех князей, которые сегодня грабили и разбойничали, завтра иметь помощь и содействие против имеретинского царя Соломона.

«Во все три дня моего там пребывания, – пишет Литвинов в одном из своих донесений к князю Цицианову, – не было получаса свободного, чтобы не приходили отцы, дети и матери, изувеченные, без ног, без рук, с выколотыми глазами, просящие возвращения их детей». Это зрелище заставило Литвинова требовать прекращения подобного порядка вещей.

Дадиан согласился и просил содействия русской власти.

– Я сам, – говорил Дадиан, – не один раз испытал жестокость князей и их непослушание. Я сам принужден был скрываться в Суанетах (в Сванетии) и Абхазии; власть моя над ними столь мало утверждена, что я приказать им ничего не смею.

– Вы объявите им, – отвечал на это Литвинов, – что, передав, себя единожды милосердию его величества, вы обещались повиноваться во всем поставленным от него властям и, желая доказать покорность свою примером, вы приглашаете их повиноваться воле главнокомандующего.