История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

В отношении духовного управления в Грузии предполагалось учредить две епархии: тифлисско-карталинскую и телаво-кахетинскую, первую во втором, а последнюю в третьем классе. В обеих епархиях предполагалось учредить дикастерии, семинарии, а в городах духовные правления. В епархии тифлисско-карталинской учредить коадъютора, под названием епископа Горийского. Жалованье духовным лицам положить такое же, какое получали лица российских епархий.

Кончина императора Павла оставила все эти предположения неисполненными и остановила на время решение вопроса о присоединении Грузии к России.

Известие, полученное в Тифлисе о смерти императора, опечалило грузин, полагавших, что, с переменою в правлении, по примеру прежних лет, будут выведены из Грузии русские войска и страна будет предана опять грабежу и междоусобию царевичей.

Страх народа был тем более основателен, что партия грузин, не желавших присоединения к России, начала распространять слухи о том, будто русские войска в самом непродолжительном времени оставят Закавказье. Обстоятельство это произвело волнение в народе. С помощью нескольких преданных России лиц Лазарев успел убедить грузин в ложности слухов и уверить их, что войска не только не оставят Грузии, но, напротив, число их будет увеличено и часть их находится уже в походе. Народ успокоился и поверил Лазареву тем охотнее, что в Тифлис уже пришло известие о скором прибытии в столицу Грузии гренадерского Тучкова-второго полка, отправленного туда еще по приказанию императора Павла.

Мы имели случай указать на то, что наше правительство сознавало необходимость увеличить число наших войск во вновь присоединенной стране. Без такого увеличения защита Грузии от вторжений хищников была невозможна. Кнорринг получил приказание отправить новые полки в Грузию. Командующий Кавказской линией затруднялся только обеспечением продовольствия на пути и трудностью зимнего перехода через горы. Он высказывал свои затруднения императору Павлу, который в ответ на это писал: «Вы говорите мне о невозможностях. Я их знаю, но измеряю оные усердием войск моих ко мне, а они должны измерять свои заслуги по мере моей признательности и щедрот. Генерал Растопчин объяснит о том вам подробнее».

Растопчин обещал от имени императора награду всем чинам за этот трудный поход. Призвав к себе Тучкова 2-го, Кнорринг показал ему рескрипт императора Павла и приказал ему ринуться в Грузию с гренадерским его имени полком.

Переправясь в городе Моздоке через реку Терек 16 марта, Тучков следовал с батальоном своего имени через Малую Кабарду, пройдя которую на границе был встречен старшинами осетин и тагаурцев, предуведомленных о походе. В сопровождении этих представителей народов он дошел до Балты, первого их селения.

Дорога от Владикавказа до Балты пролегала по берегу реки Терека, проникающего в теснины Кавказских гор. Начинавшееся у Балты ущелье было еще довольно пространно, но от Балты до разоренной тогда крепости Дарьяла начались все трудности, которые представляли громады Кавказских гор нашему отряду. Зимнее время года еще более усиливало затруднения. Шесть орудий[521], бывших при отряде, составляли главную заботу Тучкова 2-го. Обоз был оставлен позади; большая часть лошадей запряжена под орудия, и, несмотря на то что им кроме того помогали люди, отряд не мог проходить более трех верст в день. Достигнув с такими затруднениями до Дарьяла, Тучков остановился тут, чтобы дать отдохнуть людям и дождаться прибытия обоза.

Здесь настиг отряд нарочно посланный Кноррингом с известием о кончине Павла I и о вступлении на престол Александра I. Присягнув на дороге новому императору, полк двинулся от Дарьяла к селению Казбеку, лежащему неподалеку от одной из величайших гор кавказских, того же имени. Отряд на этом пути терпел менее затруднений: ущелья гор становились просторнее, подъемы и спуски были не так высоки и круты, а каменья по дороге менее крупны.

«Прибыв в Казбек, – пишет Тучков в своих записках, – захотел я посетить монастырь, на вершине горы находящийся. Пригласив с собою полковника Симоновича и несколько офицеров моего полка, поехали мы из лагеря верхом. Прибыв в деревню при самом всходе на гору, где жил священник, хранивший ключи от монастыря, должны мы были оставить лошадей и идти на гору пешком по излучистой тропинке, пролегающей близ ужаснейшей стремнины. Отдыхая по нескольку раз, мы достигли наконец до монастыря. Перед оным расстилался луг на гладкой равнине, кончающейся высоким сосновым лесом. Мы с любопытством осмотрели внутренность сего здания, и, войдя в церковь, священник отслужил нам молебен. Во время нашей молитвы, продолжавшейся не более получаса, погода менялась беспрестанно: снег, дождь, град, буря, великолепное сияние солнца следовали одно за другим».