«Да будет всем малому и великому известно, – писал царь, – что как нельзя изменить закона веры, так и сего воинского устава отменить или облегчить в чем-либо нельзя, и ни мы, ни сыновья наши не можем даровать провинившемуся никакой пощады. Духовное лицо или знаменитый князь, дворянин, или крестьянин, или почетная женщина, принявши на себя ходатайство об отмене из оного чего-либо, какого бы почтения и уважения ни был, будет виновен и подвергнется ответственности душою и телом».
От этой воинской повинности освобождались только осетины, хевсуры, пшавы, тушины и другие горские жители, жившие в соседстве хищных народов на границах, требовавших постоянной защиты и охраны. Такого ополчения в одну очередь собиралось до 5000 человек при князьях, тысяченачальниках, пятисотниках и сотниках. Войска эти частью были конные, частью пешие и все на собственном содержании. В случае нужды соединяли две и три очереди вместе.
Из этих отрядов содержались караулы, человека по четыре в каждом, из людей надежных и знающих все скрытнейшие места, чрез которые проникали в Грузию лезгины из Ахалциха и других мест. По своей малочисленности караулы могли укрывать себя весьма удобно и при появлении лезгин тотчас извещали отряды и ближайшие селения.
Для возбуждения в подданных усердия к охранению отечества царь Ираклий Теймуразович находился сам ежегодно один месяц на страже. Примеру его последовали царевичи, и служба эта скоро стала почетною, так сказать аристократическою, хотя ненадолго. Старший сын Ираклия II, Георгий, первый подал повод к ослаблению этого учреждения неисполнением своей очереди. Тогда и прочие царевичи, а потом и князья, избегая исполнения этой обязанности, скоро совершенно уничтожили это учреждение. В последние годы жизни престарелого Ираклия при раздроблении Грузии на уделы между царевичами, мало уважавшими повеления царя, Грузия была поставлена в такое положение, что царь, по опустошении Тифлиса Агою-Магомет-ханом в 1795 году, не имея средств оградить страну от хищничества горских народов, решился содержать у себя по найму от 5000 до 10 000 лезгин. Их продовольствовали припасами, взятыми у народа чрезвычайными поборами. В таком положении получил Грузию и царь Георгий XII; хотя бедствия страны извне, казалось, и уменьшились, но зато наемные лезгины производили безнаказанно ужасные грабежи, пока не прибыли в Грузию русские войска.
Имеретины, мингрельцы и гурийцы
Глава 1
Берег Черного моря, начиная от реки Ингур и до границы нашей с Турцией, занят мингрельцами и гурийцами. Пространство, заключенное рекой Ингур, нижним течением реки Рион, до впадения в него реки Цхенис-Цхали, и правый берег этой последней реки населены мингрельцами. Река Рион отделяет Мингрелию с юга от Гурии, с востока от Имеретии.
Гурия прилегает на юге к Турции, от которой отделяется небольшим горным ручьем Чолокою (иначе Антопурою) и горами Чальякретами, а с востока прилегает частью к Ахалцихскому уезду, а частью к Имеретии. Последней принадлежит все пространство между левым берегом реки Цхенис-Цхали, Сванетиею и Грузино-Имеретинским хребтом гор, отделяющим Имеретию от Грузии.
Вся область Имеретии имеет три различных климата. Возвышенные места, равнины и небольшие плоскости на горах, примыкающих к Главному Кавказскому хребту, словом, полоса, занятая Рачинским участком, имеет климат умеренный. Природа здесь величественна, но угрюма; с гор, поросших высокими соснами, березами и чинарами, сбегают частые и шумные водопады; рожь, ячмень и овес составляют главные произведения земли; виноград попадается редко и не вызревает.
Подымаясь еще выше к Главному хребту, встречается вечная осень и зима. Большая же часть населения живет в долинах, между гор, в защите лесов и пользуется приятнейшим и теплым климатом. Здесь растет сарачинское пшено, шелковица, виноград и множество разнообразных фруктовых деревьев. Третья полоса, составляющая собственно бассейн Риона, – жаркая, влажная и поражающая своей растительностью. Здесь две весны. Трава, выжженная солнцем во время лета, снова растет и покрывается цветами осенью. Здесь туземец живет даром, не снискивая себе пропитания в поте лица.
Оттого в Нижней, подгорной, Имеретин женщины не занимаются никакой земледельческой работой. В поле работают мужчины, несмотря на свою лень. Женщины же после срезания хлеба выходят на поля и подбирают оставшиеся на ниве колосья, которые и жертвуют или в пользу церкви, или причта. Напротив того, в Верхней, или горной, Имеретин, в местах гористых и суровых, где земля не так плодородна или недостаточна для продовольствия, по малому ее количеству, особенно в Раче, работают все одни женщины, а мужья их отправляются на заработки к соседям. Среди высшего сословия домашнее хозяйство все лежит на попечении женского пола.