История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

Несколько человек из самых почетнейших соседей покойного выбираются в мимгебели, которых обязанность состоит в том, чтобы встретить каждое вновь приехавшее лицо, приветствовать его поклоном и проводить к гробу покойника. Другой сосед назначается для исполнения обязанности чихаули — наблюдателя за тем, чтобы всем оплакивающим лицам и посетителям во время угощений было подаваемо всего в достаточном количестве. Остальные принимают название мезаре — что-то вроде певчих – и разделяются на хоры от 8 до 15 человек, так, чтобы в каждом были: басы, тенора и даже альты. Два или несколько хоров, стоя в доме, где поставлен гроб, должны непрерывно тянуть зари — пение, выражающееся не в словах, а в громких, крикливых, нераздельных и диких звуках. Остальные хоры певчих остаются на дворе и с пением зари сопровождают к гробу приходящих соседей и прочих посторонних матирале, то есть плакальщиков, исключая родственников, которые сопровождаются их собственными хорами. Когда все приготовления окончены, должности распределены и хоры составлены, тогда начинается самая церемония.

Священник совершает литургию, по окончании которой он в полном облачении и в сопровождении других лиц духовного звания отправляется в дом, где лежит покойник, и остается там целый день для приема приезжающих на оплакивание.

Чирис-упали одеваются в траур, и все женщины становятся по одну сторону гроба, оставляя другую свободною, для доступа посторонних оплакивающих лиц (матирале)] мужчины становятся неподалеку от гроба, прислонившись спинами к стенам сакли. Громкое рыдание близких родственников и пронзительно-унылые звуки певчих дают знать, что церемония и оплакивание начинаются. Спустя некоторое время со двора слышны точно такие же резкие звуки других хоров певчих и громкое рыдание – то спешат на оплакивание новые родственники, сопровождаемые 20 или 30 спутниками обоего пола; они едут или идут с большой церемонией. Если умерший или умершая принадлежат к числу почетных лиц, то свита родственников или знакомых, едущих на оплакивание, доходит иногда до огромной цифры 200 человек и более. Подъезжая к дому, свита эта обыкновенно разделяется на эшелоны, которые посылаются один за другим на значительном расстоянии, с той целью, чтобы сделать приезд свой параднее и дольше протянуть обряд оплакивания.

Весьма часто едущие на оплакивание берут с собою хористов, которые все время поют монотонно: вай, вай, вай! Если в числе едущих на оплакивание бывает женщина, то она едет также верхом и одевается в черное платье, имея распущенные, но гладко причесанные волосы. У ворот дома приезжих встречают: протодиакон с кадилом и священник с крестом. Начиная от ворот и до самой галереи дома стоят без шапок улицей, в два ряда, крестьяне умершего, обязанные плакать при появлении каждого нового лица.

– Где ваш господин? – спрашивает крестьян прибывший посетитель. – Где ваш отец? Вы осиротели, бедные?..

– Господин NN! – отвечают крестьяне. – Сожалейте о нас бедных, несчастных! Забросайте нас каменьями!..

– Утешьтесь, друзья мои, вместе со мною, он будет за нас молиться, а мы за него помолимся.

– Помилуй нас NN, помилуй!.. Вай, вай наши головы! вай, вай, вай!..

У крыльца стоит лошадь покойного в трауре и оседланная обратно лукою к хвосту. Она отдается потом священнику или лучшему другу покойного. Подле лошади стоит кто-либо из прислуги, вооруженный оружием покойного, которое надето на нем вверх ногами.

– Что ты плачешь, бедное благородное животное? – говорит посетитель, обращаясь к лошади. – Ты лишилась друга! Того уж нет, с кем ты бросалась в стан неприятельский, попирала врагов и выходила с могучим и ловким седоком, цела и невредима. Да, мы с тобой осиротели! Никто тебя уже не потреплет по шее. Плачь со мною, бедный конь!..