История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

«Если, – доносил Ермолов, – продолжительно будет царствование теперешнего наследника и ежели последует и одно ему подобное, то соседи не без труда бороться будут с Персиею, и дух завоеваний, который теперь смиряют беспорядок и недостатки, получит полную силу, когда в руки Аббас-Мирзы перейдут и власть неограниченная, и сокровища богатейшие.

Предвижу, что ограждение пределов наших потребует гораздо больших средств и понудит к издержкам, не мало отяготительным. Теперь, государь, совершенно полезны мир и доброе согласие с Персиею, но первая война, к которой воззовет нас необходимость, должна нам дать границу по Араксу. Сей есть единственный способ избежать впоследствии величайших неудобств».

В будущем боевые средства Персии могли еще обратить на себя внимание соседей, но в эпоху пребывания Ермолова страна эта нуждалась в спокойствии, и главнокомандующий был убежден, что пройдут многие годы, прежде чем Персия будет в состоянии помышлять о возвращении потерянных провинций.

Глава 13

Состояние обороны Кавказской линии. Перенесение линии с Терека на р. Сунжу. Заложение крепости Грозной. Положение дел в Дагестане и Каракайтаге. Волнение горцев. Прокламации Ермолова. Занятие нашими войсками г. Башлы. Бой в улицах с горцами города. Последствия этого сражения

Возвратившись из Персии и считая себя вполне обеспеченным на несколько лет от внешней войны с этою державою, Ермолов тотчас же приступил к внутренним преобразованиям и прежде всего обратил внимание на защиту жителей Кавказской линии от грабежей горцев. Существовавшие для этой цели крепости и укрепленные посты, расположенные по р. Кубани, не удовлетворяли своему назначению.

Так, обширная Усть-Лабинская крепость была в плохом состоянии и не имела ни одного каменного здания; Кавказская крепость была в развалинах, Прочный Окоп — также, а укрепление Св. Николая было построено так, что во время разлития Кубани вода наполняла все укрепление и через окна входила в помещение солдат. Смертность гарнизона была ужасная, и Ермолов приказал уничтожить это укрепление. Наконец, Темнолесская крепость была расположена на таком месте, где ничего не защищала и куда не мог прийти неприятель по местоположению почти неприступному; в крепости не было никаких запасов, да и доставление их было весьма затруднительно, по непроходимости дорог.

Неудовлетворительное состояние кубанских крепостей и открытое всюду местоположение, неудобное для защиты богатейших селений, расположенных на крайней черте границы, заставляло кавказское начальство, для охранения их, прибегать к единственному средству защиты – к содержанию непрерывного кордона, развлекающего и бесполезно утомляющего войска. Если кордонная линия и удовлетворяла отчасти своему назначению, то это потому, что между кубанскими племенами не существовало единства в действиях, а соседние с ними кабардинцы были опустошены и обессилены так называемою «моровою язвою».

Совсем другое было на левом фланге Кавказской линии. Против этого фланга жили чеченцы и дагестанцы, народы дерзкие и воинственные, помогавшие друг другу из боязни подпасть под власть России и лишиться свободы. Подвигаясь влево (на восток), ближе к линии, жили аксаевцы, андреевцы и костюковцы.

Эти три поколения кумыкского племени и часть чеченцев, поселившихся на левом берегу р. Сунжи и до р. Терека, против самых селений наших, носили название мирных, но, в сущности, были хищники и грабители. Мирные чеченские аулы были притоном разбойников всех племен и поколений; в них находили радушный прием все преступники, и нигде не было так много беглых наших солдат, как в чеченских аулах. Приняв магометанство, многие из них женились, обзавелись хозяйством и при всех хищнических набегах на линию бывали лучшими проводниками чеченцев. «Беспрестанно изобличаются они, – доносил Ермолов про последних, – в воровствах, нападении и увлечении в плен людей наших: нет спокойствия и безопасности. Они посмеиваются легковерию нашему к ручательствам их и клятвам, и мы не перестаем верить тем, у кого нет ничего священного в мире. Десятая доля не удовлетворяется потери нашей, и еще ни одного преступника не выдали нам для наказания».