История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Польза России требовала, чтобы христианское население ни в каком случае не было возвращено Персии, чтобы оно было обеспечено от неприятельских вторжений, а следовательно, чтобы граница между двумя державами была выгодная и удобная для укрепления. После присоединения нескольких ханств к составу империи вся цель войны с Персией заключалась в том, чтобы постановить границу по рекам Куре, Араксу и Арпачаю. Естественная граница, обозначенная течением этих рек, представляла существенные выгоды: она устраняла всякие споры о принадлежности смежных пунктов тому или другому государству и дозволяла однажды навсегда учредить дела в таком порядке, что на будущее время не могло бы встретиться никакого повода к взаимным неудовольствиям. Поэтому, не отказываясь совершенно уступить некоторые земли Персии, император Александр, «при недостатке местных сведений о том крае», поручил Ермолову, если представится возможным, выговорить перенесение границы на реки Куру, Араке и Арпачай. «Но буде нельзя приобрести сего иначе, как только силою оружия, – писал государь, – в таком случае бесполезно было бы заниматься сею мыслью, а должно удовольствоваться нынешнею границею и стараться только о том, чтобы из нее извлечь как можно больше пользы. Впрочем, всякая война, без явного к тому повода со стороны Персии и предпринятая для того только, что нам нужно приобрести новые выгоды или удобности, была бы война несправедливая и, следственно, противная принятым мною правилам. Я совершенно чужд всякого помышления о новых завоеваниях, а желаю только, чтобы мир с Персиею сохранился, и дружественные сношения с нею утвердились, и для того при обозрении новых границ вы должны не упускать из вида сего миролюбивого моего намерения».

Независимо от решения вопроса по проведению границы, петербургский кабинет признавал необходимым войти в соглашение с тегеранским двором о более широком развитии торговых сношений, выговорить себе дозволение завести в Энзелях и Астрабаде русские торговые конторы. Что же касается до союза с Персиею, то император Александр находил более удобным уклониться от заключения каких бы то ни было союзных договоров и предпочитал видеть в ней державу совершенно нейтральную.

«Я искренно желаю, – писал он Ермолову, – быть с Персиею в мире, и следственно для меня приятно будет все, что послужить может к утверждению связей, на последнем договоре основавшихся, а также к тому, чтобы сии связи обратились в пользу будущих соображений, кои по стечению обстоятельств могут встретиться. Сие требует однако же крайней осторожности и наивнимательнейшего рассмотрения. По уверениям посла шах совершенно расположен по сему предмету соответствовать моим желаниям; но прежде всего

решить должно, можно ли приступить к союзу с Персиею без опасения, что от того может последовать для нас гораздо больше неудобностей, нежели пользы. Для России всего нужнее, как кажется, заключить такое обязательство, по которому можно бы было увериться в совершенном нейтралитете со стороны Персии во всех войнах, кои мне случилось бы вести в других местах, где бы то ни было, с тем притом, чтоб я не был обязан во взаимство того брать деятельного участия в распрях Персии с соседними ей народами, ниже помогать ныне владеющему шаху или кому-либо из сыновей его в случае мятежей или несогласий внутренних, кои по всем соображениям неминуемо должны случиться после смерти шаховой.

Он назначил по себе наследником Аббас-Мирзу, но по разным сведениям вероятно, что прочие сыновья Фехт-Али-шаха, особливо же склонный к войне Мамед-Али-Мирза, управляющий ныне южными провинциями, не допустят, чтобы он спокойно воспользовался сим правом. Если бы я руководствовался иными побуждениями, а не теми, что и в Азии после продолжительной войны и тяжких бедствий, так же как и в Европе, нужно восстановить мир, необходимый для пользы моих подданных, и если бы я не был убежден, что для достижения сей цели непременно должно последовать наистрожайшим правилам совершенного миролюбия, то смятения и междоусобные войны, кои должны возникнуть по кончине шаха, могли бы подать повод или предлог к тому, чтобы к условиям договора, в Гюлистане заключенного, были присовокуплены нужные для нас дополнения. Но я чужд сей мысли и, следовательно, не желаю обязательств, кои могли бы дать мне право вступаться во внутренние дела и несогласия в Персии; напротив того, я почел бы таковую обязанность для меня тягостною, ибо она вовлекла бы Россию в новые войны, и потому для меня приятно было, что при последних переговорах на предложенную с нашей стороны статью, чтобы наследство престола было обеспечено в пользу Аббас-Мирзы, сам персидский шах не изъявил своего согласия.