История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Я учредил квартирную комиссию, которая должна определить сбор по способам каждого, дабы поровнять повинность. Дворянство с трудом выбрало депутатов и обиделось, что их сравнивают в повинности с прочими состояниями. Купечество и граждане имели несколько собраний, толковали самым превратным образом намерение начальства и оказывали явное неповиновение власти, отзываясь, что хотя они и видят в том пользу, но как сего не было прежде, то и теперь того не хотят. Я не допустил о том формального донесения, но велел им растолковать, что буде они почитают распоряжение начальства утеснением, могут подать жалобу, но что приказание начальства должны исполнить, или их заставят то сделать. Кончилось выбором депутатов. Здесь невозможно ничего предпринять, из чего не вывели бы самых возмутительных толков. Например, камеральное описание называется здесь счислением народа для набора рекрут, о чем здесь и слышать не хотят. Введение дворянской грамоты и выбор дворянских депутатов называется всеобщим разорением, ибо дворянство должно будет доказывать законное право на владение своим имением. Боятся обязанности служить; боятся вырвать себя от праздности, главнейшего свойства здешнего дворянства и вообще всего народа. Доселе во всеобщем беспорядке, точно, большей части дворянства нет ясных доказательств на собственность. Многими захвачены или казенные, или им не принадлежащие земли, и хаос сей должно разрешить общее размежевание для собственного спокойствия жителей и превращения тяжб и ябед.

Вот предстоящие мне трудности, но я примусь за все с терпением. Я не употреблю слабых мер, которые обращались нам во вред. Больно мне признаться, что после князя Цицианова, некоторые из предместников моих, слабостью своею, приучили к неповиновению и утвердили дух мятежный. Не всегда строгая справедливость была знамением их поступков. Покровительство не всегда снискивалось правотою и честью. Пути кривые отверзты были для пронырливости и подлости. Доверие к правительству не укоренилось, уважения должного во власти не существует. Причины много раз возгоравшихся мятежей и бунтов оттуда происходят. Виновники последнего бунта или мало наказаны, или наказаны менее виновные. Явные все здесь, а некоторые не только прощены, но есть даже и награжденные.

Мое поведение совсем будет другое. У меня нет власти, нет воли, кроме силы законов. Но отвечаю, что сила будет полная, без уважения лиц. Отвечаю, что будут повиноваться и вскоре даже без малейшего ропота. Здесь у всех общая мысль, что надобно страшиться общего негодования, которое здесь всегда является в виде бунта. Подобными страхами изведывали робость начальников и вырывали потворство и слабые меры. Во мне нет сей боязни, и я смело заключаю, что редки будут подобные прежним происшествия или совсем, может быть, не случатся».

Со вступлением наших войск в Грузию окрестные горские народы не имели никакой религии, а с прибытием Ермолова они почти все были мусульмане, явные враги христианству, ревностно хлопотавшие о распространении магометанства. Миссионеры всех религий находили средства с успехом распространять свое учение в массе народа, но одного только учения не слышно было в горах учения православной церкви. Иезуиты, лютеране и кальвинисты, проповедовавшие каждый свою религию, встречали покровительство и поддержку со стороны главнокомандующих, которые не могли найти двух-трех достойных православных священников для отправления их в горы миссионерами.

Учрежденная в 1745 г. так называемая осетинская комиссия, имевшая целью проповедовать христианское учение в горах и преимущественно между осетинами, с первых же шагов своей деятельности не исполнила в точности возложенной на нее обязанности и не внушила к себе доверия со стороны населения. Осетины крестились из-за приобретения личных выгод, но не по убеждению в преимуществах христианской религии. В 1777 г. императрица Екатерина II приказала дать наставление протопопу осетинской комиссии, чтобы он не считал исполненным долг свой «в торопливом сподоблении крещения», но старался бы желающим креститься внушить силу христианского учения и «руководствовать ко всякому благонравию, без чего крещение, диким людям преподаваемое, едва ли не может быть названо злоупотреблением одного из величайших таинств веры христианской».